Название: За выбором следует выбор Автор:  fandom OE 2015 Бета:  fandom OE 2015 Размер: макси, 21000 слов Пейринг/Персонажи: Рокэ Алва/Ричард Окделл, Альдо Ракан/Айрис Окделл, Валентин Придд/Айрис Окделл, Ротгер Вальдес/Олаф Кальдмеер Категория: слэш, гет Жанр: драма, ангст, романс Рейтинг: PG-13 Краткое содержание: Накануне Излома король Великой Талигойи посылает флот во главе с Первым маршалом в космос, чтобы отразить надвигающуюся угрозу. Иллюстрации: здесь Дисклеймер: Все герои принадлежат В.В. Камше, но мы хотим дать им еще один шанс. Предупреждения: космическое AU, упоминается спровоцированный выкидыш, смерть второстепенных персонажей Для голосования: #. fandom OE 2015 — "За выбором следует выбор" Глава 1 В покоях королевы было тихо и пусто. Когда Ричард просил у короля позволения увидеться с сестрой, вокруг них сновала целая толпа, не меньше сотни придворных. А тут — никого. Тишина давила каменной глыбой, гулкой пустотой отдавалась в ушах. Неужели Айрис жила с этим постоянно? Заходил ли к ней хоть кто-нибудь, кроме Его Величества? Хорошо, если так. Айрис не вынесла бы одиночества. Ричард боялся представлять, что за прошедшие три года у сестры не было ни малейшего повода для счастья. Это казалось слишком ужасным, а чувство вины после таких мыслей делалось просто невыносимым. Андроид-дворецкий, вежливо предложивший проводить Ричарда до королевских покоев, остался у входа, дожидаться других посетителей. Эти железки, безупречно вежливые и максимально неживые, всегда пугали Ричарда. Матушка тоже недолюбливала андроидов, поэтому в Надоре их не было. Возможно, потому Ричард до сих пор и не мог к ним привыкнуть. Он долго шёл по галерее, останавливаясь у каждого окна или портрета, и за всё время не встретил ни одного человека, не услышал ничего, кроме звонкого стука каблуков своих сапог. За кристально-прозрачными стёклами высились зеркальные небоскрёбы, между ними лавировал транспорт: от простых такси до новейших «астероидов», пятиместных кабинок, летающих даже в верхних слоях стратосферы. Он долго не решался подойти к дверям в покои королевы. Смалодушничав, хотел вернуться, чтобы зайти к Айрис позже, когда соберётся с мыслями и освоится с новым положением, но в итоге сделал три шага вперёд и позволил системе опознания просканировать себя. Двери бесшумно открылись, впуская Ричарда внутрь, и сразу же закрылись за его спиной. Айрис сидела, утонув в глубоком кресле, прижимая колени к груди и тревожно наблюдая за входом. Увидев Ричарда, она просветлела лицом и, вскочив, кинулась ему на шею. — Дик! Ты всё-таки пришёл! — Она сжала Ричарда в объятиях так крепко, будто хотела переломать ему ребра. — Я думала он тебя не пустит. Абвении, как хорошо, что ты здесь! Ричард тоже боялся, что на его просьбу Альдо Первый лишь удивлённо вскинет брови и скажет, что дети мятежника не достойны милости короля — даже такой малой, как встреча друг с другом. Но тот почему-то ответил «конечно, герцог, вы можете повидать сестру» — и ослепительно улыбнулся. Они говорили не при журналистах, так что мотивы короля для Ричарда остались неясными. Ричард мягко отстранил от себя сестру: — Я тоже рад тебя видеть, Айри. Дай мне на тебя посмотреть. Они не виделись целых три года, лишь изредка созваниваясь и обмениваясь сообщениями. За это время сестра почти не изменилась, разве что выросла, немного отрастила волосы и похудела. Ричард, одетый в новенький мундир, застёгнутый на все пуговицы, почувствовал себя не в своей тарелке — на Айрис были лишь коротенькие шорты да растянутая майка. Эта скромная одежда ничуть не скрывала пожелтевших синяков, щедро рассыпанных по рукам и ногам. В вырезе майки виднелось лиловое пятно — наверное, под одеждой были такие же следы. Не в силах больше смотреть на сестру, Ричард уставился в пол. Ему было стыдно. Айрис страдала, а он ничего не мог с этим поделать. Сыну мятежника нечего было противопоставить королю. — В чём дело, Дикон? Неподобающий наряд для королевы Великой Талигойи? — усмехнулась Айрис. Её лицо выглядело жуткой маской. — А пусть Альдо полюбуется на дело рук своих! И другие пусть смотрят! Он поэтому и велел никому сюда не входить — чтобы безумная жена пришла в себя. Ричард провёл пальцем по большому пятну на плече, и Айрис болезненно поморщилась. — Он всё ещё злится из-за... того случая? — Слово «выкидыш» он выговорить не смог, но Айрис поняла. — Да. Он никогда не простит мне этого. — На её губах появилась злая улыбка. Ричард подумал, что сестра радуется. Вспоминает ярость короля из-за утраченного наследника и счастлива, что смогла так ему досадить. В этом было что-то до ужаса неправильное. Ричард помнил Айрис весёлой и легкомысленной девушкой, не знающей о горестях настоящей жизни. А теперь от отчаяния она бросалась в крайности. Они с Айрис никогда не говорили об этом, но Ричард догадывался, что выкидыш сестра спровоцировала сама. Публике сообщили скупые факты: кольцо закатилось под гардероб, королева хотела его достать, и для этого потребовалось подвинуть шкаф — кто же знал, чем это обернётся? Просто случайность, которая могла произойти с каждым. Неприятности бывают даже у королевской четы. Но стоило добавить к этому зверства Альдо, неизвестные широкой общественности, и непокорный характер Айрис — и вырисовывалась совершенно иная картина. «Это ужасная трагедия для всего королевства, — говорил Альдо Ракан со всех экранов Талигойи. И добавлял: — Как хорошо, что Айрис в порядке». Перед камерами Альдо был почти святым. — Не нужно об этом. — Айрис утянула его вглубь комнаты и усадила в кресло. — Лучше расскажи о себе и о Надоре. Я три года не видела семью. Как они все? Ричард сам не был на Надоре уже полгода и рассказывал то, что помнил до поступления в Лаик: матушка постоянно молилась исключительно Создателю, отказываясь признавать древнюю веру. Изо всех сил пыталась поднять хозяйство после восстания, и ей это даже понемногу удавалось — теперь на Надоре снова начали добывать ископаемые и торговать ими, пусть и не в таком масштабе, как до мятежа. Дейдри и Эдит очень скучали по своей старшей сестрёнке и беспрестанно переживали о её судьбе. Эдит даже хотела тайком пробраться на какой-нибудь корабль, летящий на Талигойю, и тайком же проникнуть во дворец, чтобы повидаться с Айрис. К счастью, Дейдри удалось убедить сестру, что это глупая затея, из которой не может выйти ничего хорошего, и Эдит вместо составления хитрых планов занялась рисованием. Но интересы у неё менялись с такой скоростью, что Ричард не удивился бы, если бы сейчас она уже забыла про картины и вместо этого начала учить химические формулы. — Они надеются, что однажды ты прилетишь на Надор — навестишь их. Айрис сжала кулаки: — Меня из дворца-то выпускают только по торжественным случаям, а отправиться за пределы планеты... — Она покачала головой. — Альдо никогда мне такого не позволит. — И тут же сменила тему, не дав Ричарду ответить: — А ты же поступил в Лаик, да? Расскажи, как учатся в элитной академии. «Королевская академия Лаик» на самом деле была не такой уж элитной — просто денег за обучение ее руководство брало столько, сколько обычным людям за короткий срок ни за что не собрать. Матушке пришлось отдать изрядную часть накоплений, чтобы Ричард поступил. Да и обучение там было... необычным. Если в нормальном университете для того, чтобы освоить управление звездолётом, уходило семь лет, то Лаик давал своим ученикам лишь полгода. Поэтому шли туда либо те, кто родился среди звёзд и уже знал всё необходимое, либо те, кому было попросту жаль тратить семь лет жизни — а там как повезёт. Среди высшего командования звёздного флота словосочетание «выпускник Лаик» обычно вызывало лишь скептические усмешки, но это не отменяло того, что среди выпускников академии действительно было немало талантливых и умелых пилотов. Ричард искренне надеялся, что относится именно к этой категории. — Большую часть того, что преподавали, я уже знал, — ответил он. — Отец ведь брал меня с собой, всё показывал и давал поуправлять в тренировочной кабине. У отца был крейсер — огромный, как само небо, «Святой Алан». А кроме него весь флот Надора из сорока двух кораблей. За пятнадцать лет своей беззаботной жизни Ричард побывал на каждом из них хотя бы раз. Не удивительно, что за время учёбы он не услышал почти ничего нового. Учиться было легко, а вот жить — совсем наоборот. Арамона изводил Ричарда как мог, желая заставить его плюнуть на всё и улететь на Надор. Ричард, наверное, так бы и поступил, если бы не друзья. Катершванцы, Арно, Паоло и Альберто помогали ему, не обращая внимания на родословную. И Ричард отвечал им тем же. С появлением Сузы-Музы жизнь и вовсе стала прекрасной. Невозможно было не смеяться, наблюдая за тем, как Арамона получал по заслугам. Правда, самая потрясающая проделка неизвестного шутника едва не обернулась исключением Ричарда из Лаик — Суза-Муза вывесил на всеобщее обозрение нижнее бельё Арамоны, а тот обвинил во всём Ричарда. Только заступничество друзей и спасло его в тот день. Арамона разозлился ещё больше и запер их всех в пыльном кабинете, где было ужасно холодно. Казалось бы, конец Круга Скал, какие могут быть проблемы с температурой при таком уровне технологий? Но Арамона тщательно экономил на отоплении, и неиспользуемые помещения не знали тепла лет по десять. Вшестером они сидели спиной к спине, пытаясь согреться и гадая, кто же исполнял роль таинственного Сузы-Музы, графа Медузы из Путеллы. Потом объявился сам Суза-Муза, принёс извинения за доставленные неприятности и передал еду через вентиляцию. После этого граф исчез навсегда. Они ели, когда посреди кабинета появилась процессия полупрозрачных призраков. Вспоминать, как Ричард и остальные тогда перепугались, было стыдно — устав от холода и голода, они не сразу поняли, что это всего лишь голограмма, которую наверняка включил Арамона. Как они потом смеялись над собой и друг над другом! Так их застал мэтр Герман, пришедший отправить унаров обратно в их комнаты. Айрис хмурилась, смеялась и снова хмурилась. — Ты подружился с кэналлийцами? — спросила она в конце рассказа. Неужели именно это заинтересовало Айрис больше всего? В её устах «кэналлийцы» звучало ругательством похлеще тех, которыми бросались бандиты в переулках. — Не все они плохие. — Паоло и Альберто очень помогли Ричарду в Лаик. И то, откуда они, не имело никакого значения. — Надеюсь, из-за этого ты не поверил, что Рокэ Алва на самом деле святой и убил отца во имя благого дела? — Голос Айрис сочился ядом. — Не верь ему, Дикон. Я не знаю, что он задумал, но точно ничего хорошего. Ричард вспомнил синие смеющиеся глаза и слова, ранящие не хуже кинжалов: «Юноша, неужели я похож на человека, которому нужен помощник? Идите куда хотите и развлекайтесь как пожелаете. Когда вы мне понадобитесь, я пошлю вам приказ». Воспоминание обожгло яростью — чтобы он да начал оправдывать эту закатную тварь? Наверняка люди болтали о том, что герцог Алва сжалился над беднягой Ричардом, не позволив ему сгнить в далёком Надоре. Чушь! Алва хотел посмеяться над сыном убитого им человека, и до чего же удачной вышла шутка! Вражда семей, тянувшаяся со времён Рамиро Предателя и Святого Алана, со смертью Эгмонта разгорелась с новой силой. Ричард был уверен, что ему ещё представится шанс отомстить и за отца, и за далёкого предка, и, наверное, только поэтому тогда смог удержать язык за зубами. — Я убью его, — пообещал Ричард, сжав кулаки. Решение далось на удивление легко. Глаза сестры испуганно расширились. — Молчи! — закричала она, вскакивая. — Молчи и никогда не смей о таком говорить! — Понизив голос до шёпота, Айрис пояснила: — Меня Альдо просто побьёт, но тебя за такие слова могут казнить. Я не хочу потерять ещё и брата. Молчи! Королевский указ «О враждебных намерениях по отношению к королю и первым лицам Великой Талигойи» был предельно ясен: всё, что подпадало под этот закон, каралось смертью. А сына мятежника можно было даже не судить — в его устах подобные слова трактовались однозначно. Он будет служить Первому маршалу и не сможет даже возразить или защититься. Ничего не сможет, потому что любое подозрительное действие может привести к казни. — Мне пришлось дать клятву. Герцогу Алве и королю. — Ярость не утихала. — «Кровью и жизнью клянусь в верности Альдо Ракану, моему королю и Рокэ Алве, моему эру. Да покарают меня боги, если я нарушу свою присягу. Клянусь Ушедшими и их именем». Слова отдавали горечью. В тот момент, на площади Святого Фабиана, когда вся знать смотрела на выпускников элитной академии, принести клятву казалось правильным. Стало неважным, что и кому он говорил. Его мечта сбылась, и всё остальное не имело никакого значения. Айрис взяла его за руку: — Иначе ты отправился бы назад, на Надор. Ричард кивнул. Он был бы заперт на спутнике, без возможности когда-либо выбраться из тюрьмы размером с планету. «Герцог Окделл пленник в собственном герцогстве» — как хохотали бы враги! Но даже оттого, что он знал это, легче не становилось. — Прости меня, Айри. Я поклялся кровнику и твоему мучителю. — Он сжал ладонь сестры в своих. — Но ты же знаешь, как я мечтал летать на звездолёте. Айрис кивнула: — С самого детства. — У меня появилась возможность, и я ею воспользовался. На Надоре больше нет своего флота — и вряд ли когда-нибудь будет. Я не мог упустить шанс. Ты же понимаешь это, да? — Она его сестра. Она обязана понять. Ричарду это было необходимо. — Конечно, понимаю, Дик. — Она улыбнулась. — Я рада, что ты здесь. Кстати, надолго? — Не знаю. — Об этом ему никто ничего не сообщил, кроме «когда вы мне понадобитесь, я пошлю вам приказ». — Вроде бы пока никто никуда лететь не собирается. — Обещай предупредить меня, — очень серьёзно попросила Айрис, будто в самом деле могло случиться так, что он улетит, не попрощавшись. — Каким угодно способом, но ты должен будешь предупредить меня. — Естественно, я зайду к тебе и... Айрис замотала головой: — То, что тебя сюда пустили — чудо. Во второй раз Альдо может отказать. А коммуникатора, как и любых других средств связи, я не вижу месяцами. Ричард почувствовал себя идиотом. Действительно, не стоило обманываться богатыми покоями и титулом королевы: Айрис была заложницей, и относились к ней соответственно. — Я найду способ, — пообещал он. И в этот момент двери распахнулись. Айрис вздрогнула и сжалась, но, увидев вошедшего, встала в полный рост. — Вы уже вернулись, граф Васспард? — вежливо поприветствовала она вошедшего. Ричард узнал наследника Приддов, учившегося вместе с ним в Лаик. — Мы очень рады вас видеть. — Здравствуйте, граф. Валентин был настоящей ледышкой — в Лаик он ни с кем не общался, всё свободное время проводя исключительно за учёбой. Реакция сестры на его визит оказалась неожиданной. Айрис никогда не умела хорошо притворяться, вот и сейчас Ричард понял: она действительно счастлива видеть этого холодного и нелюдимого человека. Настолько, что готова кинуться ему на шею, как совсем недавно Ричарду. Похоже, он совсем ничего не знал о своей сестре. И ведь он даже не задал ни одного вопроса о том, как она жила здесь. До чего замечательный из Ричарда старший брат. Наверное, вмешиваться сейчас не стоило. — Ваше Величество. — Валентин поклонился Айрис. — Герцог Окделл. — Ещё один поклон в сторону Ричарда. — Моё обучение действительно закончилось. Его Величество велел мне узнать, как вы себя чувствуете. Голос у Валентина был абсолютно бесстрастным. Он словно и не замечал, насколько Айрис взволнована его приходом. Но Ричард видел: сестра сжимала кулаки, пытаясь контролировать себя и оставаться в рамках светского этикета, то и дело оглядываясь на Ричарда. При упоминании мужа Айрис вздрогнула и проговорила: — Мне нездоровится. Его Величеству придётся обойтись без меня, что бы он ни делал. — Ричард хотел было её одёрнуть, Айрис же сама недавно просила его молчать, но Валентин его опередил: — Король желает, чтобы вы вместе с ним провожали флот. Это заявление удивило Ричарда. — Разве флот куда-то летит? Я не получал сообщений об этом. — Без сомнений, вскоре получите. — Валентин оставался ледяным, не изменяя себе. Что только Айрис в нём нашла? Айрис обернулась к Ричарду — в её глазах было отчаяние. — Куда они летят? Ответьте, Валентин! — Сестра дрожала всем телом. До чего несправедливо — они увидели друг друга впервые за три года, и их тут же снова разлучают. Полёты длились долго, их с Айрис следующая встреча могла состояться через несколько лет. Или не состояться вообще — и космос, и королевский дворец были опасным местом. — Прошу прощения. Мне не известны такие подробности. — Показалось, или Валентин действительно пару мгновений выглядел виноватым? Запиликал коммуникатор. Ричард, уже догадываясь, что увидит, вывел сообщение на экран. — «Приказ всему экипажу «Каммористы»: немедленный сбор. Всем подняться на борт», — прочёл он вслух. — Прости, Айри. Она покачала головой: — Ты ни в чём не виноват. Это всё Альдо. — Она обняла его на прощание. — Удачи. — И тебе, сестрёнка. Айрис не хотела его отпускать — совсем как Ричард три года назад — и ему пришлось аккуратно отстраниться. — Граф Васспард, — Ричард подошёл к Валентину, — вы остаётесь? Валентин закончил Лаик, но поступил на службу к Рокслею, который едва ли когда-нибудь вылетал за пределы Талигойи — Ричард слышал, как его в насмешку называли паркетным генералом. Валентин кивнул. — Тогда берегите её, пожалуйста. — Он успел понять, что у этих двоих достаточно тёплые отношения. А Валентин выглядел как человек, которому можно доверять. Вот только… Если их дружбу заметил Ричард, то наверняка заметил и король. — Не волнуйтесь, герцог. Ричард ничего не мог с собой поделать: он боялся за свою безрассудную сестру. Айрис же так и не смирилась со своим положением — за три года, проведённые вдали от дома, она почти не изменилась. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что она будет брыкаться до последнего, но не даст себя подчинить. А «последнее» действительно могло наступить. И Ричард снова не сможет защитить её. Глава 2. Ричарду понадобился час, чтобы добраться до космопорта, и ещё полчаса, чтобы отыскать свой звездолёт. «Гальтара» была переполнена людьми, и вряд ли все они собирались совершить экскурсию по спутникам Талигойи. То и дело на глаза попадались чёрно-золотые мундиры, в какой был одет и сам Ричард. На «Каммористе» экипаж составлял около десяти тысяч человек, как и на любом крейсере, но форму носила едва ли треть. Валентин сказал «провожать флот», значит, вылетали и другие звездолёты? «Каммориста» чем-то напоминала «Святого Алана». Если бы Ричард сказал такое вслух, его наверняка обвинили бы в невежестве — все корабли такого класса имели существенные различия, в отличие от небольших звездолётов, которые штамповали по одной и той же схеме. Ричард поднялся на борт ещё с несколькими десятками человек. Система тут же отметила их как прибывших. — Добро пожаловать на «Каммористу». Пожалуйста, пройдите на свои рабочие места, — сказал красивый женский голос. Один из спутников Ричарда витиевато выругался, зевнул и пожаловался невидимой собеседнице: — Даже отдохнуть не дадут. Я только сегодня отпуск получил. Система, конечно же, не ответила. Ричард посочувствовал бедняге и вывел на экран коммуникатора карту звездолёта. Он понятия не имел, куда идти: на «Каммористе» он был впервые и не знал, где мог находиться Алва. Он решил сперва проверить мостик и не ошибся. Алва ходил между экранами и панелями управления, раздавал указания и слушал отчёты. Каким образом у него это получалось, Ричард не понимал — стоял такой гул, что невозможно было разобрать ни слова. Но Алва, судя по его виду, пребывал в своей стихии. — Вы уже здесь, юноша? — На Ричарда он едва взглянул. — Да, эр Рокэ. — Ричард подошёл ближе. — У вас будут распоряжения? Он спешно прогнал из головы мысль, что недопустимо выполнять приказы убийцы отца. Он сам дал клятву, и за язык его никто не тянул. Ричард осмотрелся. Данные, выведенные на экраны, показывали состояние атмосферы и корабля. — Семь тысяч пятьсот тридцать два человека на борту. — «Синеглазая» готова к взлёту. — Десять минут до полной готовности двигателей. Мостик кипел жизнью, и только Ричард стоял без дела. Но это продлилось недолго. — Раз вы готовы исполнять приказы негодяя и подлеца, то узнайте, все ли отсеки пополнили свои запасы. Это лучше выяснить до того, как мы покинем Талигойю. Пропускать оскорбления мимо ушей Ричард научился ещё в Лаик. Так он поступил и сейчас, хотя игнорировать колкости Алвы было не в пример сложнее, чем нападки Арамоны. Ричард подошёл к панели связи и некоторое время слушал одинаковые ответы: «Да, у нас хватает лекарств», «Все необходимые продукты доставлены на борт», «Топлива хватит на тридцать световых лет». Доложив о результатах проверки, Ричард тут же получил новое задание: — Разошлите сообщения тем, кто ещё не явился. Скажите, что если их не будет через полчаса, то они могут забыть и о «Каммористе», и о флоте вообще. Ричарду пришлось некоторое время поломать голову над более вежливой формулировкой, и в конце концов он написал: «Сообщение опаздывающим членам экипажа «Каммористы»: сбор экипажа заканчивается через полчаса. Всем подняться на корабль», решив не упоминать об увольнении. Он отправил это тем тысяче восьмистам шести людям, которых ещё не отметила система. За этим поручением последовало ещё одно, и ещё. Ричард бегал по мостику и по кораблю, выполняя данные ему команды, и ждал, когда истекут полчаса. И наконец звездолёт оторвался от земли. Он летел медленно — куда медленнее, чем корабль, который доставил Ричарда с Надора на Талигойю. Ричард приготовился к межзвёздному перелёту и гадал, куда они отправятся — Дриксен, Гайифа, Гаунау? Но «Каммориста» застыла на орбите. Никто из экипажа не удивился. Видимо, только Ричард пропустил, в честь чего собрали весь флот и отправили в космос, хотя и старался прислушиваться к гомону, который стоял на мостике. Выставлять себя дураком перед всеми не хотелось, поэтому он последовал за Алвой в его комнату и заговорил, когда они остались одни: — Эр Рокэ... — Юноша, я же сказал, что ваша помощь пока не требуется. Хотя если вам нечем заняться, можете отправиться в жилищный отсек, помыть полы, к примеру. — Он ухмылялся и всем своим видом спрашивал: «Что, и сейчас сдержишься?». Последние два часа Ричард только и делал, что выслушивал колкости, краснел, стискивал зубы, сжимал кулаки и шёл выполнять очередное поручение, с которым справился бы даже ребёнок. Алва откровенно насмехался над своим помощником, а тому приходилось сносить всё это молча. Но на этот раз выдержка дала сбой: — Да как вы смеете?! — Чтобы герцог Окделл мыл полы? Даже эр, которому он клялся, не заставит Ричарда опуститься до подобного. В синих глазах Алвы промелькнуло удовлетворение: «Не сдержался». — Я смею всё. «Тварь закатная! Ызарг проклятый!» — Ричард чуть не высказал это вслух. К счастью, ему вовремя вспомнились слова Айрис. Он должен молчать, как молчал в Лаик. Из академии его могли вышвырнуть и отправить на Надор, а сейчас его могли убить — никто бы и слова против не сказал. Никто не вступится за сына мятежника. Молчать и терпеть — вот что он должен делать. Ведь если его убьют, что будет с сёстрами и матушкой? Но как же претили подобные мысли! — Эр Рокэ, почему мы остановились? — спросил Ричард, как только успокоился и желание подправить кулаками красивую физиономию Алвы немного поутихло. — Где были ваши уши, когда я объяснял ситуацию всему флоту? — Алва закрыл лицо руками и провёл пальцами по бровям. — Приказ Его Величества Альдо Первого — напоминаю, на случай, если вы забыли, кто сейчас король Великой Талигойи — вывести весь флот на орбиту и защищать эту самую Великую Талигойю всеми силами. «Защищать»? Что Алва подразумевал под этим? Неужели началась война? Ричард принялся перебирать в уме факты: с Дриксен заключён мир, с Гайифой — торговое соглашение, что почти тоже самое, с Гаунау ведутся переговоры… Алат дружит с Талигойей после того, как Матильда Алати вышла замуж за Анэсти Ракана, Фельп и Ургот заняты Бордоном, а Бордон — ими… Агария решала, как быть с морисками, которые сожгли ее столицу... — Судя по вашему напряжённому лицу, вы сейчас усиленно думаете. Не стоит — вам это не идёт, — сказал Алва. — Лучше скажите, какой сегодня день. — Двадцатое число, Месяц Осенних Волн, четырёхсотый год Круга Скал, — четко ответил Ричард. И зачем-то добавил: — Через месяц Зимний Излом. Один месяц, и надёжные скалы сменятся изменчивым ветром. Какая-то мысль настойчиво сверлила висок, но Ричарду никак не удавалось поймать её. — Юноша. — Алва тяжело вздохнул. — Неужели вам, герцогу Окделлу и Повелителю Скал, не объясняли, что случается на Изломах между Кругами? Старая Нэн говорила, что на Изломах мир становится хрупким и только анакс может сохранить его целым. Отец рассказывал, что каждый Излом непременно случалась беда, и всегда приводил в пример предательство Рамиро. Почему Ричард забыл об этом? Он не верил. — Это же сказки, — неуверенно возразил он. Мог ли он позволить себе усомниться в приказе короля? — Может быть. — Алва не обратил внимания на его слова, пожав плечами. — Но даже сказки откуда-то берутся. Его Величество уверен, что беда придёт из космоса, и наша задача — встать на ее пути. Ричард кивнул, ничуть не убеждённый. — Не доверяете королю, герцог Окделл? — Синие глаза смеялись. «Молчи и никогда не смей о таком говорить!» — кричала Айрис в голове Ричарда. — Моя жизнь принадлежит Его Величеству, — спокойно, как ему показалось, ответил он. — Тем не менее, лицо у вас такое кислое, что можно подумать, будто вы решили полакомиться лимоном. Ричард, наверное, покраснел до кончиков ушей — он отчётливо чувствовал, как пылают щёки. — Эр Рокэ, я... — Молчите, юноша — ради вашего же блага. И лучше впредь не говорите о верности Его Величеству или тем более мне. Всё равно в этом нет ни слова правды. Вы поняли? Можно подумать, убийцу действительно волновало благо его кровника! — Да, эр Рокэ, — проглотив обиду, ответил Ричард. — Отлично. Вы свободны. Ричард развернулся. Расположение своей комнаты он не знал, но на карте в коммуникаторе она должна быть отмечена. — Кстати, юноша, — остановил его голос Алвы, — вы виделись со своей сестрой? — Да. — Какое ему дело до Айрис? — Тогда радуйтесь — у вас есть для этого повод. Больше он ничего не сказал. Глава 3. По утрам Ричард заходил в комнату Алвы и спрашивал, будут ли новые распоряжения. На четвёртый день своей службы на «Каммористе» он, зайдя к эру, увидел, что за столом сидел вовсе не Алва, а небезызвестная Катарина Оллар — Ричард сразу узнал её по густым пепельным волосам. — Это вы! — воскликнула она, увидев Ричарда. — Но что вы здесь делаете? Ричард мог бы спросить у неё то же самое. Он знал, что Катарина летает вместе со своим мужем, но разве не должна она в таком случае находиться на «Победителе дракона»? Почему же она была на «Каммористе»? Катарина выглядела испуганной. — Прошу, не говорите никому, что видели меня здесь, — сбивчиво заговорила она, заламывая руки. — Алва убьёт меня, если кто-нибудь узнает. Он настоящее чудовище. Он даже не посмотрит, что я бедная беззащитная девушка и что я находилась здесь по его приказу. По щекам Катарины покатились слёзы, и Ричард поспешно протянул ей платок. Она с благодарной улыбкой приняла его и вытерла лицо. Ричард ничего не понимал. Алва, конечно, чудовище — взять хоть то, как он обращался со своим помощником, — но с чего ему убивать ту, что пришла по его собственному приказу? — Что здесь происходит... — он запнулся, не зная, как обращаться к Катарине, — госпожа Оллар? При звуке своего имени она вздрогнула и задергала платок так, словно пыталась разорвать его в клочья. — Оллар... да, моя фамилия Оллар. Знаете, я бы хотела быть Окделл. — На её губах появилась бледная улыбка. — Ваш отец встречал меня, когда я выходила замуж. Именно он представил меня Фердинанду. Сперва я приняла Эгмонта за моего будущего мужа — как я обрадовалась этому! А потом увидела Фердинанда... Она прервалась, давя в себе всхлипы. Ричард, тронутый ее историей и тем, что на этом свете, оказывается, был ещё один человек, любивший его отца, хотел как-то утешить Катарину, но замер посреди комнаты, не зная, что делать. Наконец Катарина продолжила: — Фердинанд — трус и рохля! Вы, наверное, не знаете, но он, хоть и является капитаном «Победителя дракона», совсем не имеет власти. Всем правит его заместитель Дорак. Он и отдал меня Алве, чтобы ублажать это чудовище! А Фердинанд и слова против не сказал! Не в силах больше сдерживаться, она зарыдала. — Госпожа Оллар! — Ричард подошел ближе, но не решился коснуться Катарины. Разве могло описанное происходить на самом деле? Алва — монстр, но как он смог бы жить, причиняя боль этой прекрасной женщине? Впрочем, он спокойно сосуществовал с живым напоминанием об убийстве Эгмонта Окделла и даже не мучился кошмарами по ночам. — Ричард, я ведь могу вам доверять? — Катарина поправила локон, выбившийся из причёски. — Конечно, госпожа Оллар! — Он сделает для неё всё! Всё, о чём она попросит! — Нет, прошу, не напоминайте мне о муже. — Она помотала головой, и локон снова выбился.— Зовите меня... точно, зовите меня Катари. Так зовут меня друзья — а вы ведь мой друг, верно? — Она скромно улыбнулась. — Хорошо, Катари. — Ричард улыбнулся ей в ответ. Она считала его своим другом! — Прошу, не говорите никому о том, что видели меня здесь. Если вы хоть словом обмолвитесь, я погибну. Ричард слишком ярко представил: Алва, которому сообщили о том, что его тайна раскрыта, стреляет в Катари, и она медленно-медленно падает с ужасной раной на груди, а он, Ричард, может только смотреть, как она умирает. Ужасное видение! Он просто не может допустить, чтобы оно исполнилось! — Я никому не скажу! Ни за что. — Обещайте мне! — Обещаю! Никто не узнает, что вы были здесь. — Спасибо. Они замолчали: Ричард думал, Катари, наверное, тоже. Наконец он спросил: — Гос... Катари! — Он снова чуть не назвал её «госпожой Оллар», дурак. — Неужели Ваш муж совсем ничего не может сделать? В подобное верилось с трудом. Всё-таки Фердинанд, хоть и был трусом, оставался капитаном «Победителя дракона» — одного из немногих крейсеров Великой Талигойи. Это огромная власть, неужели он не мог ею воспользоваться? Конечно, Алва, как Первый маршал и командующий всеми войсками, мог куда больше, но даже ему пришлось бы считаться с мнением Фердинанда. Катари разозлилась: — Может, и мог бы, только не желает. Он во всём слушается Дорака и совсем не замечает, что его используют. Как этому человеку могла быть настолько безразлична судьба той, что связала с ним жизнь? Как хоть кто-то мог спокойно наблюдать за страданиями Катари? — А ваши братья? Неужели и они ничего не делают? — Это было уже странно. Ги Ариго командовал «Чёрным вороном», бывшим некогда «Святым Аланом», и тоже не пытался облегчить участь сестры? На его месте Ричард бросил бы все свои силы, чтобы помочь Айрис или Дейдри с Эдит. А если Ги — подлец, то оставался ещё Иорам. Неужели он не попробовал переубедить брата? — Мои братья заботятся только о себе. Им всё равно, что происходит со мной. Для них меня не существует с тех пор, как я сменила фамилию. До чего ужасные люди окружали Катари! Как же так? Почему с ней обходились так жестоко? — Мне так жаль, Ричард, — вдруг сказала она. — Вы ведь теперь тоже во власти этого мерзавца. Он принёс Алве клятву. Кровью и жизнью поклялся в верности. Это было ужасно неправильно — служить убийце отца. Но по-другому Ричард не мог, он с самого детства мечтал о звёздном небе и не мог позволить хоть чему-то повлиять на свою мечту. — Всё в порядке, Катари. Я знал, на что шёл. — Не за чем этой несчастной женщине беспокоиться ещё и о нём. — Почему он взял вас к себе? — Этого Ричард не знал. Чтобы поиздеваться над сыном убитого врага? Неужели Эгмонта Окделла Алве было недостаточно? — Будьте осторожны. Ни в коем случае не показывайте, что ненавидите его, иначе он превратит вашу жизнь в Закат. Я за это уже поплатилась. Совет запоздал, Алва уже прекрасно знал о чувствах Ричарда. Он приказал не упоминать о верности, ведь это будет ложью. А Ричард не умел лгать. — Вы не должны так говорить. — Айрис предупреждала его молчать. Он тоже должен предупредить Катари. Хотя они уже сказали слишком много. — Не беспокойтесь, здесь нет камер и, как видите, мы одни. — Она обвела взглядом комнату, словно показывая, что бояться нечего. — Но я ценю вашу заботу обо мне. Знаете, вам лучше уйти прямо сейчас — ведь Алва вернётся в любую минуту. Я не хочу навлечь на вас беду. Ричарду не хотелось оставлять Катари в одиночестве, но подвергать опасности её жизнь ему казалось и вовсе недопустимым. Глава 4. Столкнуться с Эстебаном на корабле с десятитысячным экипажем было почти невозможно, но Ричарду это каким-то образом удалось. Не иначе как сама судьба поспособствовала. Или злой рок, что вернее. Помянув про себя Разрубленного Змея, Ричард попробовал пройти мимо, как ни в чём не бывало. Но попытка предсказуемо не увенчалась успехом. Эстебан перехватил его за руку и толкнул назад. — В чём дело, герцог Окделл? Неужели в вашей глуши не учат этикету? Не желаете поприветствовать бывшего однокорытника? — Он заржал, а его «свита» подхватила, будто это была лучшая шутка из всех, что они слышали. Ричард потёр запястье. — А вас в Колиньяре не учат субординации? — В чине помощника Первого маршала имелись несомненные плюсы. Например, положение в военной иерархии, которое возвышало Ричарда над отдельными выскочками. Эстебану явно не понравилось напоминание о столь досадном для него факте. — Я не намерен подчиняться подстилке, — бросил он, оскалившись, — даже если это подстилка самого Рокэ Алвы. Ричард задохнулся — да что этот Колиньяр себе позволяет? — Как вы смеете? — Вместо слов вышло какое-то шипение. Что ж, змеи тоже бывают опасны. — Каково это — раздвигать ноги перед убийцей собственного отца? — продолжал Эстебан. Он переходил все возможные границы, но его это, похоже, нисколько не волновало. «Свита» взяла пример со своего главаря: — Говорят, Первый маршал — великолепный любовник. Что скажете, герцог? Это правда? Даже предположить подобное было невозможной дикостью. Чтобы Ричард лёг под Алву? Да скорее мир погибнет. Но шайка Колиньяра продолжала: — Интересно, на Надоре семейные отношения такие же, как на Придде? — Не боитесь повторить судьбу Джастина Придда? — Герцог, а вы уже видели картину? Говорят, она хранится у Алвы. Джастин Придд погиб по вине несчастного случая — свалился с обрыва во время поездки домой. Хотя официальной версии доверяли немногие, слишком уж подозрительными были обстоятельства трагедии. — Я слышал, Алва спит с королевой. На этом терпение Ричарда лопнуло: он с трудом сдерживался, когда поливали грязью только его, но оскорблять Айрис он не позволит. — Закрой рот! — выкрикнул он, чувствуя, что голос неожиданно обрёл силу, а огненная ярость сменилась ледяным спокойствием. — Вы оскорбили меня, моего эра и мою сестру. Первого маршала и королеву. Будь мы на Талигойе, я бы уже убил вас. — Использование оружия на кораблях было под строжайшим запретом из-за риска повредить оборудование, поэтому бластеры носили единицы — в основном офицеры от генерала и выше. — Легко бросаться словами, когда вас никто не слышит! — К вашему счастью, герцог, на Талигойю мы вернемся ещё не скоро, — ухмыльнулся Эстебан. — Иначе я бы точно вас застрелил. Эстебан был первым и лучшим в их потоке. Несмотря на все свои знания и навыки, Ричард не мог превзойти его. Хотелось верить, что причиной тому слова дядюшки Эйвона, который велел Ричарду не высовываться — и он честно следовал этому указанию. Но, скорее всего, кое в чём Эстебан и вправду был лучше. — Как поступите, герцог Окделл? — Казалось бы, разве можно зайти дальше, наговорив столько гадостей? Но Эстебан не собирался останавливаться: — Может, кинетесь в слезах к своему любовнику с криками, что вас посмели обидеть нехорошие люди? — Нет, — ответил Ричард. Он чувствовал себя камнем. «Твёрд и незыблем» — девиз Повелителей Скал, и Ричард впервые ему соответствовал. — Я просто нарушу запрет и убью вас. — Как хорошо, что помощники капитана имели право носить бластер. На лице Эстебана мелькнуло торжество, в одно мгновение разрушенное ленивым баритоном: — Я бы не советовал вам это делать, юноша. — Узнав голос, Ричард обернулся. За спиной стоял Алва. — Если, конечно, вы не хотите на себе испытать, что такое трибунал. Эстебан и вся его компания побледнели — если Алва слышал хотя бы часть их разговора, им было несдобровать. — Эр Рокэ, я... Меня спровоцировали, и я требую наказания для маркиза Сабве за нанесённые оскорбления. — Ричард щёлкнул каблуками. — Да вы кровожадны, герцог. — Алва рассмеялся. — Неужели так сильно желаете смерти однокорытника? Ричард оглянулся на притихшую компанию и кивнул. — Они нарушили королевский указ. — Он и сам едва не совершил глупость, но Алва вовремя остановил его. — В обычном случае вам пришлось бы ждать как минимум два месяца до начала суда. Но вам повезло, юноша, столько терпеть не придётся. Напоминаю, что сейчас мы находимся в состоянии постоянной боевой готовности. По законам военного времени трибунал будет созван немедленно, и этих молодых людей будут судить за оскорбление Её Величества и клевету в её адрес. — Он кивнул на компанию Эстебана и, достав из кармана коммуникатор, быстро что-то написал. Скорее всего, сообщение о сборе срочного заседания суда. — И если кому-то из вас пришла в голову глупость вроде попытки побега, лучше сразу выкиньте её из головы. Мы на корабле посреди открытого космоса, и бежать тут некуда. Парни, явно искавшие пути отхода, тут же замерли. Если бы они недавно не оскорбили Айрис, Ричард, наверное, пожалел бы их. Но они напросились сами. — Ричард, у вас ведь есть карта? — Дождавшись согласного кивка, Алва продолжил: — Тогда проводите господ в зал суда. — И, усмехнувшись, добавил: — Попробуют бежать — стреляйте. — Да, эр Рокэ. Бежать никто не пытался. Только Эстебан, когда они отошли достаточно далеко, выплюнул: — Первый маршал защищает свою подстилку, да, герцог Окделл? — Но его уже никто не поддержал. Алва появился в зале вместе со всеми. Трибунал состоял из высшего командования «Каммористы», и Первый маршал был главным судьёй. Шайку Эстебана обвиняли в оскорблении, клевете на королеву и Первого маршала, провокации, нарушении субординации и ещё в десятке других преступлений. Ричард никогда бы не подумал, что за столь короткий разговор можно нарушить столько законов. Да что там! О существовании некоторых из них он вообще впервые слышал. Кажется, Алва поставил себе целью обвинить Эстебана во всех грехах, хоть бы и косвенно. Ричард порадовался, что во время перепалки он мало говорил, и, конечно же, что не успел вытащить бластер. Слова Айрис о молчании вдруг заиграли новыми красками. Суд прошёл очень быстро. Огласили обвинения, адвокат вяло попытался что-то оспорить, у него ничего не получилось, и вынесли приговор. Эстебана, как зачинщика, приговорили к смерти. Остальных разжаловали, лишили возможности когда-либо поступить на службу и на ближайшие два месяца заперли в тюрьме. Это была показательная расправа, понял Ричард. Чтобы никто не думал, что можно мутить воду безнаказанно. Когда трибунал закончился, Алва велел Ричарду идти за ним. — Скажите на милость, юноша, кому вы умудрились насолить? — спросил он, едва закрылись двери комнаты. Ричард вздрогнул. В голосе эра было нечто, заставлявшее понять: он очень-очень зол. И причина именно в Ричарде. — О чём вы, эр Рокэ? — Как будто у него была возможность ввязаться в конфликт. Большую часть жизни Ричард провёл на Надоре, где врагов у него не было и быть не могло, в Лаик он вёл себя тише воды ниже травы, а сразу после выпуска «Каммориста» улетела, и Ричард только и делал, что выполнял поручения Алвы. Просто Ричард был сыном мятежника, а Эстебану нравилось издеваться над изгоями. — Вы действительно не понимаете? — Алва вдруг схватил Ричарда за плечи и встряхнул так, что у того перед глазами заплясали звёзды. — Окделл, поработайте немного головой. Я надеюсь, что она у вас не только для виду. Неужели вы считаете щенка Колиньяров идиотом, так просто подводящим себя под трибунал? Ричард отстранился и замер, пережидая головокружение. Что пытался сказать ему Алва? Почему он считал, что Эстебан не мог так просто бросаться оскорблениями? Ведь это правда! — Я не понимаю, — вынужден был признать Ричард. — Что вы имеете в виду? — То, что вы сегодня не должны были остаться в живых. Благодарите Абвениев, что я проходил рядом и всё услышал, иначе судили бы не Колиньяра, а вас. Если бы Алва не подошёл, Ричард бы точно выстрелил. Тогда его действительно судили бы, но точно не его одного — обвинения Эстебана и его друзей остались бы при них. Ричард сообщил это Алве. — Глупый мальчишка! Да они только этого и добивались! Если бы вы выстрелили, они бы тут же разбежались и отправились жаловаться, будто вы сошли с ума и палите по неповинным людям. — Я бы объяснил, что они меня спровоцировали! — Вас бы и слушать не стали, — отчеканил Алва. — Им бы поверили — использование бластера легко отследить. А вот вы бы ни в жизнь не смогли доказать, что они что-то вам говорили. Ричард вдруг понял, что так и было. И он сам говорил об этом Эстебану: «Легко бросаться словами, когда вас никто не слышит?». В коридоре, где нет ни камер, ни свидетелей, они могли говорить что угодно и остаться безнаказанными. А он, Ричард, так легко попался на эту уловку. — Да, юноша, ваш враг был не настолько глуп, как вам могло показаться. Впрочем, — Алва нахмурился, — и не настолько умён, чтобы придумать всё это самому. Поэтому я и спрашиваю: кому вы так не понравились? — Не знаю. — Из горла вырвался лишь тихий шёпот. Ричард на этом звездолёте всего неделю, а его уже попытались убить. И как! Если бы герцог Окделл отправился под трибунал, его семья была бы окончательно опозорена. Матушку и сестёр попросту сжили бы со свету. — Действительно не знаете, — кивнул Алва. — Что ж, тогда наш разговор закончен. Идите к себе и отдохните. Глава 5. Кому пришла в голову гениальная идея отпраздновать казнь, никто не помнил, но её приняли с восторгом и поддержали многие. Как можно было праздновать чью-то смерть, Ричард не понимал, но Эмиль объяснил, что команда уже настроилась на два месяца беспросветной тоски в открытом космосе (они ведь даже не летели никуда — просто вращались на орбите) и обрадуется любому поводу разбавить уныние. Тогда же Ричард узнал, что запасы вина, касеры и тинты пополнялись в первую очередь. Поэтому выпивки на «Каммористе» всегда было вдоволь. Ричард праздновать не хотел. Он вчера едва не погиб, и ему требовалось время, чтобы прийти в себя. К сожалению, побыть в одиночестве ему не дали: ведь он присутствовал при обсуждаемых событиях и был просто обязан изложить свою версию всем страждущим. Поначалу рассказывать ничего не хотелось, но после второго бокала «Дурной крови» язык развязался, и Ричард сдержанно объяснил, что Эстебан и вся его шайка — подлецы и не достойны внимания. После седьмого бокала он уже был готов к менее осторожным выражениям, но, к счастью, остальные к тому времени выпили уже куда больше, и им не было никакого дела ни до Эстебана, ни до Ричарда. Разговор перешёл на забавные случаи из прошлого. Ричард рассказал о проделках Сузы-Музы и был счастлив, когда все смеялись над его историей. Потом речь зашла о делах любовных. Ричард собирался сидеть в стороне и отмалчиваться, но вопрос «есть ли у вас девушка?» достался и ему. Он был вынужден смущённо признаться, что всё ещё не испытывал этого прекрасного чувства и девушки у него нет. — Ричард, а какой, по-твоему, она должна быть? — спросил, улыбаясь, Эмиль. Ричард представлял своей девушкой прекрасную Катари, но, естественно, признаться в этом не мог, и потому лишь пожал плечами. — Если бы вы побывали в Кэналлоа на горе Хексберг, вам бы и представлять ничего не пришлось — кэцхен сами бы вам всё показали, — сказал какой-то кэналлиец. Ричард знал, что кэцхен — это астеры, ведьмы, насылающие на людские земли штормы невиданной силы. Из астер Ричард видел только литтэнов — и то мельком, ведь каждому на Надоре было известно, что те легко могут сровнять горы с землёй. Он позволил себе усомниться в сказанном, по-видимому, вслух, потому что ему тут же возразили: — Глупости какие. Девочки, конечно, могут иногда расстраиваться — у всех бывают плохие дни — но они абсолютно безобидны. — В говорящем Ричард узнал Ротгера Вальдеса, бывшего капитана «Астеры». Год назад, после её «гибели» он был понижен в звании и переведён на «Каммористу». — Если это говорит Ротгер, то ему стоит поверить, — усмехнулся Алва. — В конце концов, он испытал их дружелюбие на себе, и о последствиях знала, наверное, вся Кэналлоа. Слова Алвы вызвали дружный смех, один Ричард не понял, о чём речь — от кэналлийских историй и шуток он был весьма далёк. Его похлопали по спине, а после компания нестройным хором потребовала от Вальдеса рассказать эту историю. Вальдес наигранно вздохнул: — Ладно, так уж и быть. Когда мне было лет семнадцать, мне отчего-то взбрело в голову узнать, кто же является любовью всей моей жизни, и я пошёл с этим вопросом к кэцхен. — Отчего-то? — перебил Алва, смеясь. — Мы тогда выпили два ящика «Чёрной крови». — Да, — легко согласился Вальдес, — последние пять бутылок явно были лишними. — Он подождал, пока все успокоятся, и продолжил: — Я ожидал увидеть какую-нибудь горячую кэналлийку с тёмными косами и в пышных юбках. — А увидел не кэналлийку, — засмеялся кто-то. — Даже без кос, — подхватил другой. — Юбок не носит, — добавил ещё один. — А уж о горячности и говорить нечего, — заржал четвёртый. — В общем, Ричард, — с самым несчастным выражением лица продолжил Вальдес, — можете представить, какая реакция была у всех, когда я сбежал с этой горы, вопя: «Моя будущая любовь замораживает вещи одним прикосновением!». Ричард, смеясь, подавился вином — он действительно хорошо представил себе эту картину. — Кстати, замораживать она может и взглядом, при большом желании. Раса Ледяных с Дриксен, догадался Ричард. — У меня была настоящая паника из-за этой новости. Наутро я проснулся и решил, что просто перепил и мне всё это приснилось. — А через пару лет с посольством Дриксен на Талигойю прилетел адмирал цур зее, — закончил за Вальдеса Алва. Ричард снова подавился «Дурной кровью». Об Олафе Кальдмеере он, конечно же, знал. — Словами не передать, какое облегчение я испытал, когда узнал, что Олле может контролировать свои способности и ему необязательно превращать в лёд всё вокруг себя. На воображение Ричарду жаловаться никогда не приходилось, поэтому он без труда смог представить Вальдеса и Кальдмеера вместе. В новостях ничего подобного не писали, что казалось странным, учитывая лёгкость, с какой Вальдес поведал эту историю. — И как? — спросил Ричард. — Кэцхен показали правду? Ему действительно было интересно это узнать. Вальдес посмотрел на него с наигранным упрёком: — Кэцхен никогда не лгут. — Он нахмурился. — Хотя Олле тоже не сразу поверил. Сказал, что моё прозвище мне соответствует. — Вальдеса называли «Бешеным», и он каждым своим действием подтверждал это. — Уверен, в мыслях он отзывался обо мне куда менее вежливо. Все снова засмеялись, и теперь Ричард присоединился к общему веселью. Хороша картина: к тебе подходит человек, известный своими безумствами, и заявляет, что ты — его судьба и у вас любовь навеки. Ричард, наверное, ругался бы последними словами. — Но в конце концов мне удалось его переубедить! После восьмого поцелуя и пары вечерних разговоров он сдался! Видимо, у этого Олафа было совершенно ледяное терпение — восемь раз стерпеть поцелуи сумасшедшего. Ричард непременно ударил бы наглеца, хоть и помучился бы сомнениями, можно ли бить человека, находящегося не в своём уме. Затем пошли другие истории, и Ричард смеялся и пил — он никогда не был настолько пьян. Но отчего-то не давала покоя мысль: Ротгер Вальдес, замечательный человек и, по всему, превосходный капитан, попал в аварию. Год назад мир узнал о катастрофе — «Астера» рухнула при взлёте, потому что капитан не справился с управлением. Звездолёт успел подняться до стратосферы и падал очень долго. Лишь чудом никто не пострадал — контроль над кораблем восстановили в последний момент, и «Астеру» удалось посадить в море. Несмотря на это, к дальнейшим полётам корабль не годился, и его уничтожили. Это казалось ужасно странным. Когда праздник закончился и все разошлись — или расползлись — по своим комнатам, Ричард спросил у Алвы: — Эр Рокэ, а каким образом Вальдес сумел посадить «Астеру» без жертв? И почему её уничтожили? — Язык заплетался после выпитого, но Алва его понял. Эр, казалось, ничуть не опьянел и в отличие от Ричарда говорил абсолютно ровно: — Вы задаёте не те вопросы, юноша. Вам бы стоило спросить, почему «Астера» упала. Но ни на один из вопросов Алва не ответил. Глава 6. Вечерами Ричард обычно слонялся возле кабинета Алвы или сидел внутри, ожидая привычного «свободны, юноша». Он предпочёл бы проводить время с друзьями — с тем же Эмилем, к примеру. Но Алве порой требовалась какая-нибудь несущественная помощь — что-то найти, что-то принести, что-то передать — и Ричард был вынужден оставаться, пока его не отпустят. В этот раз с делами справлялись без помощи Ричарда, но «свободны, юноша» он так и не услышал. — Хотите — можете остаться, — сказал вместо этого Алва. И Ричард почему-то остался. Наверное, потому, что эр достал гитару — старую, не электронную, а самую обычную — и Ричарду захотелось узнать, что будет дальше. Алва кивнул, словно отмечая, что Ричард не ушёл, и попросил налить вина. А потом зазвучала музыка. Алва пел на кэналлийском, поэтому Ричард не понимал, о чём песни, но это не мешало ему восхищаться. Буйные мотивы сменились лиричными, а после Алва заиграл что-то торжественное. Ричард слушал, забыв, как дышать. И, когда мелодия вдруг прервалась, почувствовал себя так, словно его грубо вытолкнули из прекрасного сна. Ричард непонимающе посмотрел на Алву — ему хотелось слушать еще и еще. Хотя бы одну песню. Алва рассматривал его с лёгким удивлением и привычной уже насмешкой в глазах: — Подумать только, юноша. Так легко сидите, забыв об опасности. — Когда Алва начинал говорить, Ричард чувствовал себя последним идиотом, потому что обычно он не понимал, о чём идёт речь. Так было и в этот раз. О какой опасности говорил Алва? Комната Первого маршала — едва ли не самое безопасное место на «Каммористе». Алва усмехнулся: — Уже забыли, что я негодяй, подлец, убийца, чудовище, Закатная Тварь? Что там ещё обо мне говорят? Ричард мог бы многое ответить на этот вопрос, но молчать было благоразумнее, поэтому он лишь закусил губу и стал ждать, что будет дальше — жестокие насмешки или волшебная музыка? Ни то, ни другое. — Не забывайте про вино, Ричард. — Алва помахал опустевшим бокалом. Ричард подскочил и торопливо налил ему «Чёрной крови». Алва кивнул и внезапно растрепал Ричарду волосы. Это было так неожиданно, что тот даже не успел отпрянуть. — Что ж, слушайте дальше, — и Алва снова заиграл. Ричард сел, но от музыки его мысли были очень далеки. Он всё ещё ощущал руку в своих волосах, её прикосновение напоминало о тёплом ветре. Зачем Алва это сделал? На издевательство не похоже, но что тогда? — Вы ещё не пьяны и не устали, так в чём же дело? — Алва, конечно же, заметил его состояние. В последний раз Ричарда по волосам гладил отец перед тем, как уйти на войну. Никто с тех пор не касался его, чтобы приласкать: матушка считала, что она выше этого, а дядюшка Эйвон ни в чём ей не перечил. Рассказывать об этом Ричард не собирался. — Не хотите говорить, не надо. — Алва сыграл короткую мелодию и прижал струны ладонью. — Скажите, юноша, как поживает ваша сестра? Ричард не сразу понял, о чём его спросили — слишком уж резкой была перемена темы. — Вы об Айрис? — Конечно же, о ней. Какое Алве дело до Дейдри с Эдит? — Она мне не писала. За всё время, что Ричард пробыл на «Каммористе», он не получил от Айрис ни единой весточки. Она предупреждала, что так может случиться, но всё равно ему было тревожно. Вдруг что-то стряслось? — А почему вы ей не напишете? Ричард вскинулся: — Я писал! Рассказывал ей о «Каммористе» и о здешних обитателях. Но не всё. — Об Эстебане он умолчал, незачем сестре знать, какую глупость он едва не совершил. — Сообщения остались непрочитанными. — Тем лучше, — бросил Алва и, прежде чем Ричард успел задуматься над этой фразой, сказал: — Не волнуйтесь так сильно, королева сможет о себе позаботиться. Видимо, сомнение Ричарда было слишком явным, потому что Алва усмехнулся и добавил: — Иначе она бы просто не смогла прожить в этой клоаке три года. Слово на удивление точно характеризовало двор. Ричард пробыл там всего ничего и за это время успел услышать столько грязи, сколько не слышал за все годы, проведённые в Надоре. — Айри сильная. — Да, именно поэтому Ричард так за неё волновался. Она советовала ему молчать, но сама вряд ли сможет следовать своему совету. Алва кивнул: — И даже у неё есть друзья. Ричард вздрогнул. Неужели Алва знал о Валентине? Если знал он, то наверняка знал и Альдо. Что же тогда будет с этими двумя? Валентин обещал защитить Айрис, но сможет ли он защитить и себя? Сестра так обрадовалась, когда к ней пришёл Валентин. Она была влюблена в него — Ричард хорошо это видел. Айрис не умела скрывать своих чувств. Спрут был спрутом, и по его лицу нельзя было что-либо прочесть, но Ричард надеялся, что он очень тепло относится к Айрис. Ричард не хотел, чтобы эти отношения разрушились — должно же быть хоть что-то хорошее в жизни сестры. Она слишком много страдала. — Не беспокойтесь, юноша. У меня нет привычки раскрывать чужие секреты, если, конечно, это не принесет выгоду мне самому. — Алва будто бы читал его мысли. Неужели Ричард настолько плохо контролировал свои эмоции? — Король не знает? — Ричард боялся этого больше, чем возможного конца света. Гнев Альдо был куда более реальным, чем мистическая угроза. А в гневе Его Величество был страшен, и доказательством тому служили синяки на теле Айрис. — Если и знает, то не от меня, — пожал плечами Алва. Его слова не добавили Ричарду спокойствия. — Вам бесполезно об этом беспокоиться: если вы не забыли, мы пробудем на орбите ещё довольно долго. — Я не могу не беспокоиться, — ответил Ричард. Он помнил сестру доброй и искренней. Такой она и осталась, кажется, ничуть не изменившись. Это было странно, но Ричард радовался этому. Он боялся увидеть на месте сестры чужого, незнакомого ему человека. Вот только, увидев Айрис, он не вздохнул с облегчением, а стал волноваться за неё ещё больше. — Было бы странно, если бы вы не беспокоились. Но если Валентин пошёл характером в брата, которым безмерно восхищался, то с вашей сестрой всё будет в порядке. При чём здесь брат Валентина? Джастин был навигатором на «Каммористе», несмотря на то, что носил только чин капитана. После гибели Джастина пресса щедро перепечатывала его биографию. Старший сын Приддов был своеволен и шёл наперекор указаниям родителей — те хотели, чтобы он стал юристом, как и его предки, но Джастин выбрал военное дело. Окончил Лаик и служил на «Найери», пока не встретился с Алвой. После этого он перешёл на «Каммористу». Ходили слухи, что Алва его совратил и что семья Приддов была этим крайне недовольна. Настолько, что когда наследник прилетел навестить родителей, его столкнули с обрыва. Ничего, что гарантировало бы безопасность Айрис, в биографии Джастина не было. — О чём вы, эр Рокэ? Алва, похоже, удивился: — Валентин вам не рассказывал? Не рассказывал о чём? О том, что его брат спал с Первым маршалом? Это и так все знали. — Мы с ним не общались. Алва кивнул и задумался. — Джастин влюбился, — наконец заговорил он. — К счастью, не в меня, что бы ни говорили остальные. Я не знаю имени этой дамы. Вряд ли вообще хоть кто-то знает: Джастин ревностно охранял свою тайну, боясь, как бы его возлюбленной не навредили. Как вы уже знаете, не зря. Дама была не слишком высокого происхождения. Обычная горожанка. Неудивительно, что Придды воспротивились этому союзу. Джастин хотел попробовать их переубедить — и конец этой истории вам известен. Дама, скорее всего, всё ещё жива, и ей ничто не угрожает. Если, конечно, она не покончила с собой от горя. Ричард смущённо отвёл взгляд. Он не должен был так плохо думать о покойном — тем более что ничего о нём не знал. — Вы сказали, что не выдаёте чужих тайн. — Ричард хотел, чтобы его голос звучал обвиняюще, но ничего не вышло. — Так зачем рассказали мне это? — Может, мне выгодно, чтобы вы знали об этом? — Алва пожал плечами. — Считайте, как вам будет угодно. Ричард думал, что словам Алвы верить нельзя, даже если очень хотелось. — Вы предатель, как и ваш предок. — Ричард не смотрел на Алву. Он глядел на струны гитары: запоют ли они сегодня ещё раз? — Возможно. — Алва даже не пытался возражать. — Не зря Алан ненавидел Рамиро, — пробормотал Ричард. Его собственная ненависть почему-то слабела с каждым днём. Алва засмеялся. — Юноша, с чего вы это взяли? — успокоившись, спросил он так, что Ричард снова почувствовал себя дураком. — Они были друзьями и, судя по всему, очень хорошими. Ричард посмотрел на него непонимающе — как же так? Ведь Рамиро предал своего короля. Да, до этого они с Аланом дружили, но после — это было невозможно. — Вы знаете, что они очень часто переписывались? Едва ли не каждый день слали друг другу письма, жаль, что те не сохранились. — Но ведь они не встречались. Рамиро никогда не покидал Кэналлоа. После того, как Алан не дал Рамиро впустить Франциска, а Шарлю — убить Эрнани, Рамиро улетел на Кэналлоа, едва получил помилование. Почему никчёмный король не казнил предателей, никто не знал, но те больше никогда не совались на Талигойю и тем более в Кабителлу. Алан, напротив, провёл там большую часть жизни. — Это не мешало им писать друг другу. И хотя нет возможности прочесть их письма, вряд ли они состояли сплошь из оскорблений. Согласитесь, едва ли Алан с Рамиро стали бы заниматься подобными глупостями. Ричард кивнул — святой предок действительно не стал бы тратить время на того, кого ненавидел. Но каким же образом они снова подружились? Наверное, это так и останется тайной прошлого. — Хватит на сегодня. Слишком много разговоров, а вы ведь остались послушать гитару. — И Алва снова заиграл и запел. А Ричард слушал, выбросив из головы все мысли. Глава 7. Излом приближался невозможно медленно. Раньше Месяц Осенних Молний пролетал незаметно, а теперь минуты превращались в дни. Ричард начал понимать тех, кто искал подходящий повод для праздника, иначе можно было попросту утонуть в рутине. На двенадцатый день ему пришло короткое сообщение: «Король избил вашу сестру. Я ничего не смог сделать. Приношу свои извинения». Под сообщением были инициалы «В.П.», но даже без них Ричард догадался бы, от кого оно пришло. Он многое мог сказать Валентину, но, боясь, что это может навредить сестре, оставил послание без ответа. Позднее Ричард, как обычно, зашёл к Алве, выяснить, нет ли для него поручений. Звонок коммуникатора прервал очередную порцию насмешек. Алва ответил не глядя — на связи был Робер Эпинэ. — Ты вообще в курсе, что творится на Талигойе? — спросил он первым делом. Спросил громко и откровенно зло. Ричард знал, что Робер отличался спокойствием и терпеливостью и что вывести его из себя было довольно сложно. А сейчас он кричал от ярости. Алва поморщился и ответил: — Конечно, знаю. Я слежу за новостями. Ричард в последнее время за ними следить не успевал, а потому снова оказался не в курсе событий. Собственное незнание начинало надоедать, поэтому Ричард остался в комнате, хоть и чувствовал себя неловко. Но его никто не гнал. Алва, будто снова прочитав мысли Ричарда, перевёл изображение на большой экран позади стола, чтобы Ричард с Робером могли видеть друг друга. — Тогда почему ты всё ещё сидишь на месте? Немедленно возвращайся и останови это! — Похоже, на Талигойе происходило что-то очень плохое. Но что? — Все корабли должны оставаться на орбите. — Алва был само спокойствие. — Таков приказ короля. — Гибнут люди! Этот ублюдок Айнсмеллер убивает их сотнями, а скоро начнёт тысячами! Не удивлюсь, если это происходит с полного согласия Альдо. «Да что там творится?!» — хотел закричать Ричард, но смолчал, вслушиваясь в разговор. То, что ему позволили остаться, не значило, что ему простят вмешательство. — Все корабли должны оставаться на орбите, — повторил Алва. Но в этих словах было что-то тоскливое. — Я не для того передал тебе звание, чтобы ты отсиживался в стороне в такое время! — Робер раньше был Первым маршалом, но однажды, долгое время пробыв на Агарии, он вернулся совершенно подавленным, передал все полномочия Алве и с тех пор старался не вылетать с Эпинэ. Никто не знал, что побудило его к этому. — Нет, — усмехнулся Алва, — ты сделал это потому, что некая рыжая гоганни разбила тебе сердце. — Робер молчал и Ричард понял, что укол Алвы достиг цели. Как, в общем-то, и любая его издёвка. — Робер, ты отлично знаешь, что я не могу ослушаться приказа. — Альдо перекрыл все космопорты, я не могу вылететь с Эпинэ. Раньше я хотел никогда не покидать Эр-При, а теперь проклинаю это желание, потому что оно, кажется, сбылось. — Голос Робера звучал очень грустно, а сам он выглядел так, словно не спал сотню лет. — А ты вдобавок забрал все военные корабли Эпинэ себе. Алва бросил короткий взгляд на Ричарда и спросил Робера: — Сюда доходит не всё. Расскажи, что там творится. Судя по лицу Робера, меньше всего на свете он желал рассказывать о событиях на Талигойе. Но всё-таки заговорил: — Альдо как с цепи сорвался. Везде видит предателей и мятежников. Это началось почти сразу, как вы улетели. Он назначил Айнсмеллера главой стражи и велел казнить всех, кто восстанет против него, без всякого суда и следствия. Предателями стали считать всех, кто хоть единожды высказался отрицательно о короле или его правлении и имел неосторожность быть услышанным. Переписка тоже проверяется. А я сижу тут и не могу ничего сделать! — Он ударил кулаком по столу и на некоторое время замолчал. — С каждым днём там становится всё хуже. Сегодня утром королева вышла из своих покоев, чтобы высказать ему всё. Это длилось долго — все видели, что Альдо изо всех сил терпел. А королева даже не пыталась сдерживаться. В конце концов, он встал и ударил её по лицу. А затем бил до тех пор, пока она не потеряла сознание. Ричард замер, чувствуя, что не может дышать. Он оттянул воротник, пытаясь глотнуть воздуха, но это не слишком помогло. Как это могло случиться? Почему никто не остановил Альдо? Айрис всегда была глупой и безрассудной. А ещё она не терпела несправедливости. Ничего удивительного, что она не выдержала, когда Альдо стал бесчинствовать. — Ричард, вы в порядке? — Алва внимательно смотрел на него, да и Робер тоже. Когда он успел прервать свой рассказ? — Можете продолжать слушать? Может ли? Он не был уверен, что хоть что-нибудь услышит. Но ему необходимо знать, что с Айрис. Ричард кивнул и Алва бросил: — Продолжай. Робер молчал. Он не сводил взгляда с Ричарда. — Робер, говори, что случилось дальше. — Алва был твёрд. И Робер послушался: — Никто не хотел вмешиваться, боясь обвинения в измене. Поэтому Альдо спокойно избивал королеву. Когда она потеряла сознание, он не остановился. Кажется, он желал убить её собственными руками. Но граф Васспард сказал: если Его Величество продолжит, то опустит себя до палача. Только тогда Альдо и остановился. Королеву увезли и заключили в Багерлее. Там она пробудет до тех пор, пока король не решит, простить ли ей эту дерзость или казнить наравне со всеми прочими. Он сам склоняется ко второму, но его пытаются убедить, что королева — нежное создание, не понимающее тонкостей политики, а потому её следует оставить в живых. Я молюсь, чтобы нашлись доводы, способные переубедить Альдо. Валентин рассказал Ричарду не всё. Впрочем, Ричард хорошо понимал почему он решил умолчать о подробностях. Король легко мог прочесть его переписку — и тогда ни Абвении, ни Создатель, ни Леворукий не уберегли бы Валентина от королевского гнева. Ричард боялся даже представить, как тяжело сейчас приходилось Айрис. Совершенно одна, в тюрьме, избитая. Он должен был защитить её! Но он даже не знал, что на Талигойе творился такой ужас. Робер обеспокоенно спросил: — Ты в порядке? Ричард кивнул, показывая, что всё хорошо. Только говорить у него не хватало сил. — Рокэ, проклятье, зачем ты заставил его всё это слушать? — Никто его не заставлял — сам остался, хоть никто и не держал. — Алва был бесстрастен или выглядел таким. Он подошёл к столику, на котором стояла бутылка с вином, и разлил по бокалам. Один он отдал Ричарду. — Пей. — И Ричард выпил. Обычно это он разливал вино. — Откуда у тебя такая подробная информация? — Алва вернулся к разговору с Робером. — Вряд ли это показывали в утренних новостях. — Валмоны, — пояснил Робер, будто это должно было всё объяснить. А Алва кивнул, будто действительно понял. Они говорили ещё о чём-то, но Ричард слышал лишь белый шум да собственное сердцебиение. Он налил себе ещё вина и выпил залпом, не чувствуя вкуса. За ним следили две пары внимательных глаз — Ричард не видел этого, но знал. Всё, что его сейчас волновало — это Айрис. Три года назад он позволил ей выйти замуж за Альдо, став заложницей Раканов. Он должен был защитить её тогда, но не сделал этого. Полтора года назад Айрис чуть не погибла, убивая в себе отпрыска мужа. Он снова не мог ей помочь. Теперь она в тюрьме в ожидании собственной казни, а он — на орбите, в тысячах хорн, заперт на этом корабле. Он снова оставил сестру на произвол судьбы. Робер сказал, что его мечта наконец сбылась и что теперь он её проклинает. Ричард полностью разделял его чувства. Он всю жизнь мечтал летать на звездолёте и оказался в космосе именно тогда, когда был больше всего нужен на земле. Ричард услышал шаги, а в следующий момент Алва растрепал ему волосы. — Идите к себе, юноша, отдохните. На сегодня для вас поручений не будет. — Ричард вглядывался в лицо эра, пытаясь уловить его чувства, но не смог. По глазам Алвы нельзя было ничего прочитать. — Эр Рокэ, вы правда не собираетесь ничего делать? — Умирали люди. Могла умереть Айрис. Флоту нужно было спешить назад, на Талигойю, но они оставались здесь в ожидании мифической беды. — Два месяца, Ричард. Наберитесь терпения и ждите. Ричард мог только кивнуть — спорить не было сил. Глава 8. Все знали, что творил король. Но Алва приказал ждать, и все ждали. Ричарду пришлось последовать примеру большинства, другого выбора у него не было. Дни сменяли друг друга. Терпения не хватало. Ричард выходил из комнаты с опозданием и заканчивал свою работу раньше остальных. Раньше это вызвало бы насмешки в духе «помощник Алвы совсем разленился», сейчас же все только провожали его сочувственными взглядами. Запираясь в своей комнате, Ричард выл от бессилия и проклинал безвыходность собственного положения. Дейдри и Эдит заваливали его сообщениями с вопросами: «Что с Айрис?», — а Ричард ничего не мог им ответить — он сам этого не знал. На четвёртый день пришло сообщение от Валентина: «Ваша сестра в порядке. Она просит напомнить, что скалы тверды и незыблемы». Это отрезвило и успокоило. Айрис в порядке. Даже если Валентин снова сообщил не всё — он сказал о главном. Айрис вспоминала девиз Повелителей Скал, а Ричард о нём забыл и поддался отчаянию. Поведение, недостойное герцога Окделла. Он должен был взять себя в руки. Нужно что-то делать. Нельзя вот так стоять в стороне и позволять королю уничтожать собственную страну. Но как убедить в этом Алву? Нужно было поговорить с ним. Даже у такого человека должно быть сердце — а только бессердечные смогут спокойно сидеть, когда умирает столько людей. Ричард пошёл к Алве в комнату, надеясь, что тот ещё не на мостике. — Вы с каждым днём всё позднее, юноша. Решили приобщиться к почтенному племени сов? Я могу освободить вас от обязанностей в любой момент. — Он внимательно осмотрел Ричарда и чуть удивлённо заметил: — Хотя, я гляжу, вам уже лучше. Никак получили весточку от сестры? — Откуда вы знаете? — спросил Ричард и тут же прикусил язык. Какой же он идиот. Конечно, Валентин слал сообщения не только Ричарду. Граф Гирке, родич Приддов, командовал «Найери» — звездолётом с Придды. Они легко могли общаться по личным каналам, а Гирке не составляло труда передавать сообщения Алве. — У меня много источников. — Алва подошёл и растрепал Ричарду волосы. В последнее время он всё чаще повторял этот жест. — Королева выпущена из Багерлее и теперь всего лишь пленница во дворце, как и раньше. Она находится под присмотром врачей и верных слуг Его Величества, например, графа Васспарда. Ричард не смог сдержать смешка. — Простите, эр Рокэ. — Щёки опалило стыдом. Он не должен так себя вести! — Отлично, Ричард, вы уже улыбаетесь, — заметил Алва, и у него самого дрогнули уголки губ. «Твёрд и незыблем» — вспомнил Ричард. Он должен поговорить с Алвой. Скорее всего, это испортит настроение им обоим, но по-другому нельзя. Нужно убедить Алву, что необходимо вернуться назад, на Талигойю. Убедить любым способом. Он собрался с духом и выпалил на одном дыхании: — Эр Рокэ, пожалуйста, прикажите кораблям вернуться, — и, заметив, как Алва нахмурился, добавил уже тише: — Тем людям нужна наша помощь. — Я, кажется, уже говорил об этом с вами, юноша. — В голосе Алвы звучала сдерживаемая ярость. — Вы снова не доверяете приказам короля? Опасный вопрос. За ответ можно было поплатиться жизнью. Но Ричард не хотел лгать: — Его Величество отдаёт приказы, которым нельзя подчиняться. — Он выпрямился и вскинул подбородок. Пусть хоть под трибунал ведут, герцог Окделл будет верен своему фамильному девизу. К тому же Алва сам приказывал Ричарду не врать, так пусть слушает правду. Ричард смотрел прямо в синие глаза, в которых была не ярость, а что-то другое, более опасное. — Неважно, что вы об этом думаете. Приказ есть приказ. И ваша задача его исполнять, — ровно проговорил Алва. Неужели он не понимал? Неужели он вправду такое чудовище, каким его описывают другие? — Вы же величайший полководец в истории Талигойи! Об этом говорят все люди и пишут все новостные блоги. Почему вы сдаётесь так просто? Или задачка оказалась вам не под силу? — Ричарда несло, и он не собирался останавливаться. — Ждёте здесь несуществующей беды. А она тем временем уже пришла в лице Его Величества Альдо Ракана. — Немедленно успокойтесь. Вы не истеричная эрэа. — Резкий тон подействовал на Ричарда как ведро ледяной воды. — Я забуду всё, что вы успели наговорить. Уходите и возвращайтесь, когда остынете достаточно, чтобы не повторять подобных глупостей. Ричард не собирался уходить. Неважно, что скажет Алва — Ричард для себя уже всё решил. Алва не хотел слушать, значит, он найдёт другой способ. Если Первый маршал умрёт, никто не станет сдерживать флот, он вернётся на Талигойю и спасёт всех, кого ещё можно спасти. Помощнику Первого маршала дозволялось носить бластер. И Ричард выстрелил. Алва среагировал мгновенно: уклонился, резким движением выбил бластер из руки Ричарда и впечатал того в стену. От удара головой из глаз посыпались искры, рука болезненно заныла. — Квальдето цера! Что ты наделал, глупый мальчишка? Ричард попытался вырваться, но безуспешно. — Вы не желали меня слушать. Но Талигойю нужно спасать. — Он попробовал выпрямиться и взглянуть на Алву с вызовом, но, наверное, в его положении это выглядело глупо. — Неужели вам всё нужно разжёвывать? — Пальцы Алвы сдавили горло Ричарда так сильно, что несколько секунд он боялся задохнуться. Затем Алва отошёл, пересёк комнату, обогнул стол и рухнул в кресло. — Лучшим решением было бы пристрелить вас прямо сейчас. Ричард вздрогнул. Он прекрасно знал, что неминуемо поплатится за свои действия, но услышать это всё равно было тяжело. Ричард помотал головой — он не должен бояться. Он поступил, как велела совесть. Но этот поступок лишь усугубил его положение. — Тогда стреляйте, — бросил он и тут же испугался своих слов. А если и впрямь сейчас достанет бластер? — Сядьте, юноша. — Алва махнул рукой на кресло, не глядя на Ричарда. — У нас есть немного времени, прежде чем я решу, что с вами делать. Ричард опасливо подошёл к креслу. Он сидел в нём сотню раз, но сейчас это казалось ловушкой. «Если бы он решил убить тебя, ты бы уже не дышал», — попробовал успокоить себя Ричард и уверенно сел. Некоторое время они оба молчали, а потом Алва спросил: — Вы понимаете, что только что сделали? — Вопрос застал Ричарда врасплох. Он ведь уже сказал, что хотел спасти Талигойю. — Я пытался переубедить вас, — как можно твёрже ответил Ричард. — Но вы меня не слушали и не оставили мне выбора. Алва покачал головой. Видимо он хотел услышать совсем не это. — Ты нарушил клятву крови! Так и было — и Ричард ненавидел себя за это. А всё потому, что Алва слишком упрям! — Да, эр Рокэ, — зачем-то подтвердил он. Он дал эту клятву добровольно, но в ней не было ни слова правды. Клятвы, вырванные силой, не считаются клятвами. Относилось ли это к Ричарду? «Кровью и жизнью клянусь в верности Альдо Ракану, моему королю, и Рокэ Алве, моему эру. Да покарают меня боги, если я нарушу свою клятву. Клянусь Ушедшими и их именем». Как он мог быть верен людям, сгубившим его отца? — Ты не понимаешь, о чём я говорю. — Кривая ухмылка исказила лицо Алвы. — Юноша, неужели кроме звездолётов ваш отец ничего больше не вложил в вашу голову? Обидные слова, но, должно быть, в них была доля правды — ведь Ричард действительно не понимал, о чём говорил ему Алва. — Вы когда-нибудь были в Гальбрэ? — Ричард кивнул. — Там прекрасные озёра, не правда ли? Этот день почему-то хорошо запомнился. Отец за руку подвёл Ричарда к озеру, и он зачем-то попробовал воду на вкус — она оказалась ужасно солёной. Этот вкус Ричарду не понравился, но вид всё равно был захватывающий. — Запомни, Ричард, так выглядит предательство, — сказал тогда отец, но маленький Ричард его не понял. Не понимал он тех слов и сейчас. Наверное, это было что-то важное, раз отец сказал запомнить. — Отец сказал, что так выглядит предательство. Я не понял, что он имел в виду, — ответил Ричард Алве. — Человек, владевший этими землями, совершил большую глупость. Он нарушил кровную клятву. Все его владения ушли под землю, а на их месте появились эти озёра. Вечное напоминание людям о том, что значит клясться своей кровью. — Алва помолчал, пока Ричард пытался переварить информацию. — В вашем случае, юноша, всё куда хуже. Ваши владения — весь Надор. И вы только что решили лишить Талигойю одного из её спутников. Осознание и ужас совершённого приходили медленно. Он выстрелил в Алву. Он клялся кровью в верности и нарушил эту клятву. Он только что погубил Надор. Дейдри и Эдит, матушка, Эйвон и Наль — неужели они все погибнут? — Это неправда, — хриплым шёпотом сказал Ричард. — Это не может быть правдой. Просто сказка, чтобы запугать. Сказка для дураков. Ричарду отчаянно хотелось верить в собственные слова. — Вы хотите это проверить? — Алва наконец посмотрел на Ричарда. Он выглядел заинтересованно. Проверить? Что это значило? — На Надоре живёт два миллиарда человек, — сказал Ричард. — Если ваши слова — правда, они все мертвы. Два миллиарда. Простая цифра с девятью нулями. Но сколько в ней оборвавшихся жизней! — Пока что все живы. Расплата наступит на шестнадцатый день. — Алва твёрдо посмотрел на Ричарда: он принял решение и не изменит его. — И я, юноша, так уж и быть, вам поверю. Вы уверены, что клятвы на крови и катастрофа на Изломе — выдумка. Вот и узнаем. Если через шестнадцать дней Надор всё ещё будет виден на наших экранах, я верну флот на Талигойю. Глава 9. Ричарда заперли в его комнате и предусмотрительно забрали оружие. Несколько раз в день приходили кэналлийцы — приносили еду. Алва не зашёл к нему ни разу. День расплаты неотвратимо близился. Ричард чувствовал, как с каждой секундой утекает драгоценное время. Восемь дней, и Надор исчезнет — раз и навсегда. После смерти отца Надор наводнили солдаты. Ричард тогда думал, что ему и его семье пришёл конец. Он часто смотрел на небо, пытаясь за прозрачно-голубой линией искусственного небесного свода разглядеть звездолёты, окружившие спутник. Все корабли надорского флота с того момента стали принадлежать Талигойе, а сам Надор потерял право владеть военными звездолётами. Айрис забрали одновременно с кораблями. Сестра держала голову высоко поднятой, но Ричард видел, как она дрожала. За Айрис явился лично Робер Эпинэ, тогда ещё Первый маршал. Ричард вывел сестру из замка, но, когда пришло время, не смог отпустить её руку. Только когда матушка прошипела: «Ричард, что вы делаете?», он пришёл в себя и передал Айрис Роберу. Ричард тогда думал, что жизнь закончилась, но со временем увидел, что всё понемногу налаживается: снова стали прилетать торговцы, снова люди начали выходить на улицы, не боясь солдат. Снова начали улыбаться Дейдри и Эдит. А Ричард поступил в элитную академию Лаик и после выпуска стал помощником Первого маршала — невиданная удача для сына мятежника. Даже несмотря на то, что этот Первый маршал — убийца Эгмонта Окделла. Ричард вздрогнул и подскочил. Отец ведь тоже давал клятву крови! Но всё равно поднял восстание. Оно длилось не слишком долго, но уж точно больше шестнадцати дней. Тем не менее, Надор даже не дрогнул. Достав коммуникатор, Ричард быстро написал Алве сообщение с просьбой прийти. Не нужно ждать ещё восемь дней! Вот он — ответ! Отец нарушил клятву, и ничего не случилось. Они смогут вернуться на Талигойю. Алва явился через пятнадцать минут. — Очень надеюсь, юноша, что вы оторвали меня от дел не только потому, что захотели воочию увидеть мерзавца, лишившего вас свободы. Ричард успел извести себя мыслью, что Алва проигнорирует его сообщение и не придёт, поэтому не обратил внимания на насмешку. Он сразу перешёл к делу: — Эр Рокэ, мой отец ведь тоже нарушил свою клятву! Алва некоторое время смотрел на него так, будто Ричард превратился в невиданную зверушку. Потом тяжело вздохнул и провёл пальцами по векам: — И эта гениальная мысль посетила вас только сейчас? Ричард вспыхнул от стыда. Действительно, почему он не подумал об этом раньше? Например тогда, когда Алва объяснял ему, что значит нарушить клятву крови. — Я... — попробовал оправдаться Ричард, но смолк, не зная, что говорить. — Вы неподражаемы, юноша. — Алва прошёл вглубь комнаты и сел на стул. — Неужели вы считаете, что я не думал об этом? Зря. Я размышлял над этим задолго до того, как застрелил Эгмонта. Ричард вздрогнул, словно ему отвесили оплеуху. «Уже успел забыть, какому монстру поклялся в верности? Зря. Монстр с радостью напомнит тебе об этом». Рокэ Алва убил Эгмонта, выманив под предлогом переговоров. Воспользовался честностью отца, явившегося, как и было условлено, в одиночку, — и застрелил. Если бы у Ричарда не отобрали оружие, он бы попробовал убить Алву во второй раз. И плевать на клятву — один раз он уже её нарушил, хуже не будет. Но оружия у Ричарда не было, а идти на Алву с кулаками было даже не самоубийством — чистейшей глупостью. — Вам бы уже стоило определиться, как вы ко мне относитесь. — Алва, как обычно, с лёгкостью читал мысли Ричарда по его лицу. — Я вас ненавижу, — ответил Ричард. Он давным-давно определился. И сомнения, иногда мелькавшие в голове, ничего не значили. Алва хмыкнул, то ли не поверив, то ли не придав значения его словам. — Похоже, пришло время ещё одной истории? — Он сел на стул и Ричард последовал его примеру. — Только на этот раз без вина, без компании и без гитары. Почему-то звучало это довольно грустно. Слушать о том, как эр убил отца, должно быть очень тяжело. Но Ричард справится. Он кивнул. — Что ж, тогда начать стоит с того, что у всех семей Повелителей своя собственная клятва, как повелось с незапамятных времён и изменилось только с вами. — Ричард знал это. Вся знать приносила клятвы королю, но только Окделлы, Алва, Эпинэ и Придды имели право говорить те же слова, что когда-то сказали их предки. С предательством Эгмонта Ричарда зачем-то заставили сменить клятву. — Вам известно, что говорил ваш отец? — «Во имя Ушедших и их именем, кровью и жизнью клянусь в верности достойному королю». — Ричарду эта клятва нравилась куда больше, чем та, которую был вынужден принести он сам. — Анэсти, с какой стороны ни посмотри, достойным не был. Поэтому ваш отец с лёгкой душой мог поднять мятеж, не беспокоясь о том, что Надор развалится. Но ваша и моя клятвы куда как более конкретны. «Кровью и жизнью клянусь в верности Альдо Ракану, моему королю и Рокэ Алве, моему эру. Да покарают меня боги, если я нарушу свою клятву. Клянусь Ушедшими и их именем», — звучала клятва Ричарда. У Алвы была другая: «Моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам. Во имя Ушедших и их именем». Ричарду нужно было настаивать на древних традициях — от скольких проблем это могло бы его сейчас избавить! Но он не придал значения словам и теперь расплачивался за это. Почему отец не предупреждал Ричарда о подобном? Почему отмахивался фразами, казавшимися бессмыслицей? — Значит, всё дело в словах. «Достойный король». Анэсти был ублюдком. Больше всего на свете он любил роскошь и тратил деньги без оглядки на Талигойю и её страдающий народ. Он же издал указ, в котором вера в Создателя приравнивалась к идолопоклонничеству, и вернул веру в Четверых. Он погиб на «Осенней охоте» — корабле с Эпинэ, вместе с братьями Робера и многими другими, в тот единственный раз, когда решил подняться на звездолёт. — Именно в них, — кивнул Алва. Если бы он клялся только Талигойе, он мог бы вернуться прямо сейчас. — А из-за моих слов погибнут два миллиарда человек. До чего же всё это неправильно! Он ведь даже не знал, что, нарушая клятву, обрекает на гибель весь Надор. Он даже не мог предупредить людей, что до конца осталось каких-то восемь дней. Да и что толку? Только панику посеет, а спасти никого не сможет. Космопорты перекрыты — никто не сможет покинуть спутник. — Уже не верите, что это «просто сказка, чтобы запугать»? — Ричард слишком долго изводил себя мыслью, что на его совести будет гибель стольких людей. За это время можно разувериться в чём угодно. А уж в том, во что сам не слишком верил с самого начала... — Не верю, — сознался он. Как же хотелось думать, что всё это неправда. Но не получалось. — В любом случае мы всё узнаем через восемь дней. И, можете не сомневаться, я больше вашего хочу, чтобы Надор остался цел. Конечно, ведь тогда Первый маршал сможет легко отдать приказ вернуться на Талигойю и свергнуть короля. Хоть где-то глупость Ричарда пригодилась. Или нет, если Надор всё-таки погибнет. Как это произойдёт? Он взорвётся? Развалится на части? Сгорит? Ричард перебрал, наверное, целую тысячу вариантов — что ещё ему было делать все эти дни? — Хочешь узнать ещё что-нибудь? — Алва, кажется, действительно был готов ответить на любой вопрос. С чего вдруг такая милость? Совсем недавно он напомнил Ричарду, что тот связался с чудовищем. Об этом стоило спросить. — Почему вы убили отца? — Почему Алва воспользовался мирными переговорами для такого поступка? Алва отвёл взгляд, осматривая комнату Ричарда, словно впервые её видел. — Стоило догадаться, что вы поинтересуетесь именно этим. — А что ещё Ричард мог захотеть выяснить? — Я застрелил Эгмонта, чтобы он не испытал на себе показательную расправу — поверьте, юноша, вам бы не захотелось этого видеть. А вас бы заставили смотреть. Ричард не хотел представлять себе подобную картину, но воображение у него всегда было хорошим. Какую расправу учинили бы над отцом? Вакцина? Электрический стул? Расстрел? Наверняка выбрали бы наиболее жестокий метод — чтобы запомнилось раз и навсегда. — И пострадал бы не только он и ваша нежная детская психика. Он потянул бы за собой всех, кто встал на его сторону. Это много, очень много людей. Естественно, я не мог допустить подобного. Ваш отец взял с меня обещание, что остальные останутся живы — и я это обещание сдержал. А ведь действительно. Всех мятежников должны были покарать, но им позволили даже остаться во флоте, только понизили в звании. Отец позволил убить себя, чтобы другие могли продолжать жить. Почему бы и нет? Ведь цель мятежа была достигнута — Анэсти погиб и на трон взошёл его наследник. Тогда ещё никто не мог предсказать, что Альдо — кровь от крови своего деда. Это выяснилось много позже, когда на коже Айрис появились синяки, а безумные указы стали издаваться один за другим. Получалось, что Алва всех спас? Мятежников — от смерти, Ричарда — от ужасающего зрелища. Спас, хотя все кляли его убийцей и лжецом. Это было слишком. Ричард пытался ухватиться за ненависть, как за спасение: она жила с ним эти три года, не исчезала даже в минуты, когда Алва трепал ему волосы и говорил без вечных насмешек. А теперь устоявшийся мир вдруг начал рассыпаться на части, а ненависть никак не хотела оставаться среди развалин. — Отец... Он ведь знал, чем закончатся переговоры, да? — Алва кивнул — да, знал. Конечно же, знал, а как иначе? Он ведь не был таким дураком, как Ричард. — Что ж, пожалуй, я вас оставлю. — И Алва действительно встал и пошёл к выходу. Двери уже разошлись в стороны, когда Ричард неожиданно даже для себя самого сказал: — Постойте! Оставаться одному, наедине с осколками собственного мироздания было страшно. Но попросить мерзавца и подлеца не уходить было выше сил Ричарда. Поэтому он судорожно придумывал, зачем ему понадобилось остановить Алву. — Почему так мало? — Говорить связно не получалось. — Почему только Гальбрэ? Неужели никто не нарушал клятву? Алва пожал плечами: — Должно быть, они погибли раньше, чем появились озёра. — И он ушёл. Глава 10. Последние слова Алвы никак не выходили из головы. «Кровь искупается смертью». Где Ричард мог слышать эту фразу? Впрочем, какая разница. Важнее — правда ли это. Правда — ведь солёных озёр так мало, а дураков так много. Как ещё это объяснить? Если не хочешь, чтобы погибло то, что тебе дорого, умри сам. До чего же жестоки были древние боги. Но выбор дался Ричарду легко. Что значила его жизнь по сравнению с жизнями двух миллиардов человек? Абсолютно ничего. Ричард был в ответе за Надор — и он ответит. Перед Ушедшими или перед Закатными Тварями, перед Создателем или Леворуким. Неважно. Свою вину он искупит. Бластера у Ричарда не было, как и колюще-режущих предметов. Видимо, Алва приказал забрать всё оружие не только из страха, что Ричард набросится на людей, изредка к нему заходящих. Пришлось рвать простыню. Это оказалось непросто — та была сделана из прочной ткани. Но в конце концов она поддалась. Проще всего было бы зацепить получившуюся веревку за что-нибудь, встать на стул и вытолкнуть его из-под ног. Но потолок был чист, так что пришлось импровизировать и привязывать её к кровати. Ричард знал, что в некоторых компаниях развлекались подобным. Привязывали верёвки к батарее, комоду, столу или любой другой мебели и кайфовали от удушения. Обычно товарищи страховали любителей острых ощущений от несчастных случаев. Сам Ричард подобным никогда не занимался. К тому же он собрался не получать удовольствие, а сводить счёты с жизнью. Ричард затянул петлю на шее. Теперь нужно было только рвануть вперёд и ждать, пока из тела не уйдёт жизнь. Сделать это оказалось сложнее, чем представлялось сначала. Всё-таки Ричарду, несмотря ни на что, отчаянно хотелось жить. Но два миллиарда не должны платить за глупость одного. И Ричард, не давая себе и секунды на раздумья, рванул вперёд. Верёвка сжала горло, и Ричард ухватился за неё, пытаясь подцепить пальцами, ослабить хватку. Ничего не выходило, и он бился, ещё сильнее затягивая узел. Перед глазами всё расплылось, а затем потемнело. Руки всё продолжали цепляться за горло, пока совсем не ослабели. Потом Ричард потерял сознание. Очнувшись, он долго не мог избавиться от кругов перед глазами и гулкой пустоты в ушах. Когда мир наконец обрёл чёткость, к Ричарду вернулись мысли, первой из которых была: почему он всё ещё жив. Наверное, он спросил это вслух, потому что над ним тут же навис Алва — он-то тут откуда? — и поднёс к губам кружку с водой. — К счастью, вы забыли о том, что вас проведывают мои люди. Вас спас Пако. Глотать было больно: горло саднило и сдавливало, но пить хотелось невыносимо, и Ричард через силу глотал. Смысл слов Алвы до него дошёл не сразу. Он отстранился, почувствовав, что воды ему уже достаточно. — Я должен был умереть, — сказал Ричард, пытаясь вглядеться в лицо Алвы. Сосредоточиться никак не получалось — наверное, это было одним из последствий удушения. Мысли казались слишком вялыми. — Радуйтесь, что этого не случилось, — резко бросил Алва. Ричард понял, что тот очень зол. Впрочем, он имел на то полное право. Ведь Ричарда не убили только потому, что нужно было узнать наверняка, что произойдёт из-за нарушенной клятвы крови. Ричард не хотел это выяснять. Он хотел, чтобы Надор остался цел. Он не мог позволить себе так рисковать. Он должен отвечать за свои промахи, особенно если они грозят смертью стольким людям. — Дайте мне погибнуть. — Почему его голос звучал так жалко? — Успокойтесь, Окделл. — А вот у Алвы голос был твёрд. Но Ричард не хотел успокаиваться: — Лучше бы вы сразу меня пристрелили. Как моего отца. Всем было бы проще. — Язык заплетался. Говорить было больно, что там, даже дышалось с трудом. Как же не вовремя пришёл Пако. Ещё чуть-чуть, и Ричард наверняка бы умер. Алва сел рядом на постель — Ричард только сейчас заметил, что лежит на своей кровати, — и легко провёл кончиками пальцев по шее Ричарда. Руки у Алвы были холодные, но горло Ричарда вспыхнуло огнём закатного пламени. — Ты будешь жить, — спокойно сказал Алва. — Даже если ты этого не хочешь. «Сволочь! Тварь Закатная! Ублюдок!» — Ричарду хотелось кричать, но он молчал. Что для Алвы слова? — Они умрут. — Ричард попытался отстраниться, но двигаться было сложно, тело не слушалось. Но Алва, кажется, понял, как больно Ричарду от его прикосновений, и сам отнял руку. — Неужели вы не понимаете, что они все умрут? — Два миллиарда человек. Я помню. — Матушка, Дейдри, Эдит, дядюшка Эйвон, Наль, Нэн, Дейзи, капитан Рут... — Он мог бы перечислять людей бесконечно, если бы не кашель. Два миллиарда — просто цифра. Но за ней стояло слишком много имён. — Я не могу допустить, чтобы они погибли. — Тогда вам лучше надеяться, что клятва — действительно просто сказка. — Алва оставался спокоен. Он смотрел Ричарду в глаза, и в его взгляде был только лёд. Почему он оставался безразличен? Невозможно, чтобы его не волновала судьба Надора. Он не бессердечное чудовище, даже если пытался показать себя таким. Тогда почему? Ричарду хотелось разбить этот лёд. — Зачем вы так? — Это было жестоко. Как Ричард сможет жить, если на его руках будет столько крови? Лучше бы покончить со всем прямо сейчас, но Алва не даст этого сделать. — Затем, что на Талигойе людей живёт гораздо больше. На Талигойе бесчинствовал Альдо Ракан, а все, кто мог ему помешать, были либо на орбите, либо на спутниках — слишком далеко. — Что там происходит? — спросил Ричард, просто чтобы отвлечься от мыслей о Надоре. Он был заперт уже очень давно и не знал новостей. — Ваша сестра заперта в своих комнатах, а потому в полном порядке. Король навещал её один раз, но, кажется, больше не собирается. Дворяне, в зависимости от степени паршивости и трусости, либо подлизываются к Его Величеству, говоря, что давно стоило покарать мятежников, либо пытаются остановить его. Ещё есть те, кто просто убрался подальше от Кабителлы, но это не очень им помогло — сейчас безобразие, называемое справедливостью, творится повсюду. Сам король останавливаться не собирается, а Айнсмеллер уже вошел во вкус и чинит расправу с видимым удовольствием. Похоже, ничего особенно нового не происходило. Ричард не знал, хорошо это или плохо. Наверное, всё же плохо — ведь люди продолжали умирать. И, когда истечёт шестнадцать дней, жертвы либо прекратятся, либо их разом станет больше на два миллиарда. Лучше бы Ричард умер. Но шанс ещё будет. Не привяжут же Ричарда к кровати? А семь дней — бесконечно долгое время. Он успеет свести счёты с жизнью. — Вы снова думаете о самоубийстве, юноша? — спросил Алва. — Напрасно. Я уже сказал, что не дам вам умереть. Хотите ещё одно напоминание о неудаче? — Он снова провёл пальцами по шее Ричарда, заставив того стиснуть зубы, чтобы не заорать от вспыхнувшей боли. — Хоть десять напоминаний, если одиннадцатый раз будет успешен, — не то прошипел, не то прохрипел Ричард. — В таком случае вы не отойдёте от меня ни на шаг. — Алва ухмыльнулся с глухой яростью. Ледяная маска треснула. «Ты доволен?». — Вы не сможете таскать меня за собой повсюду, — вскинулся Ричард. Эмоции Алвы оказались неожиданно пугающими. Ричард возражал просто ради того, чтобы возразить. Он понимал — если Алва захочет, Ричард будет ходить рядом с ним шаг в шаг, не смея даже отстать. Понадобится — Алва его и на поводок привяжет. — Не будьте так в этом уверены. — Чего-чего, а уверенности в Ричарде не было ни грамма. Он приподнялся на локтях и сел. Похоже, двигаться он всё-таки мог, болела только шея. Тело сковала дикая слабость. — Эр Рокэ. Я так не могу. Не могу просто ждать, пока Надор погибнет. — В их разговоре слишком много смерти. Но о чём ещё можно было говорить? — Придётся. — Алва положил ладонь на грудь Ричарда и толкнул его назад. — Лежи, а лучше спи. Ричард помотал головой и упёрся руками в постель. — Как вы можете выносить подобный груз? — Первый маршал был в ответе за всю Талигойю не меньше, чем король. И эта Талигойя была в беде, куда более явной, чем Надор. Как у Алвы получалось сохранять безмятежное выражение лица? Хотел бы Ричард уметь так же. Алва замер. Его ладонь так и осталась на груди Ричарда, как будто он считал удары сердца. — Ты знаешь, как закаляются? — Ричард кивнул. — Вот и я закалился. Что он пережил, если говорит такое? Связано ли это с теми шрамами на спине, которые увидел однажды Ричард? Он не стал спрашивать. — А я так смогу? — Ричард хотел не чувствовать угрызений совести, вины и боли. Это раздирало душу в клочья. — Очень надеюсь, что вам не придётся. — голос Алвы звучал тепло. Такой резкий контраст с недавней яростью. — Просто поверь, что ничего не случится. Это было совсем не просто. Ричард ведь только и думал о том, что из-за его незнания погибнут люди. — Не получается. — Ричарда била дрожь. Пусть ему позволят умереть! Он не сможет жить с подобным грузом! Алва вдруг обнял Ричарда и погладил его по спине. А затем поцеловал в шею. «Что он делает?» Ричард вцепился в рубашку Алвы — сегодня тот не счёл нужным надевать мундир. — Юноша, я бесчестно пользуюсь вашим состоянием. И спрошу только один раз: да или нет? Чудовище, мерзавец и подлец. Ричард прямо сейчас нуждался в поддержке и утешении, и Алва решил извлечь из этого пользу для себя. Ричард посмотрел в синие глаза и ответил «да». Глава 11. Алва разбудил Ричарда рано утром. Говоря накануне, что Ричард ни на шаг от него не отойдёт, он был более чем серьёзен. Пришлось встать и плестись в душ. Там Ричард хорошо разглядел себя в зеркало — лучше, чем хотелось бы. Шею «украшала» широкая красная полоса, на других частях тела виднелись следы минувшей ночи. Ричард не возразил Алве ни словом, ни жестом. Даже не попытался. Ни на секунду не задумался, что это неправильно. Вспоминать было страшно. И Ричард гнал от себя эти воспоминания. Что сказала бы матушка? Вряд ли она была бы в восторге, что её сын лёг с кровником. Впрочем, какое теперь дело? Надор вот-вот погибнет. В дверь постучали. — Выходите, юноша. — Наверное, Алва подумал, что Ричард попробовал утопиться. Скорее всего, ещё немного — и так бы и случилось. Ричард выключил воду и вышел. — Оденьтесь. — Алва улыбнулся и сам зашёл в душевую. Ричард хотел, как обычно, надеть мундир, но вспомнил, что тот не закрывал шею. Незачем всей «Каммористе» было знать, что герцог Окделл пытался покончить с собой. Поэтому Ричард натянул простую водолазку с высоким воротом. Надо будет взять в лазарете мазь от синяков. Алва его выбор одобрил и велел следовать за собой. Ричард был рад заняться рутинными делами и не думать ни о Надоре, ни о ночи. — Ричард, как ты? — подошёл к нему Эмиль. Он улыбался своей обычной улыбкой, но взгляд был внимателен. Ричард едва не потянулся к шее потереть вдруг зачесавшийся след от удавки. — Я в порядке, — ответил он, надеясь, что голос не дрожит. Как будто он мог чувствовать себя нормально. — Просто знай: ты ни в чём не виноват, — очень серьёзно сказал Эмиль. Ричарда будто током ударило — он знал! Знал, что Ричард нарушил клятву, и знал, чем это закончится. — Кому ещё это известно? — сипло спросил он, оглядываясь на Алву. Тот был занят разговором с Вейзелем и на помощника не смотрел. — Немногим, — успокоил Эмиль. — Думаю, только тем, кому нужно знать на случай, если Надор будет в порядке. Чтобы обдумать план действий. Ричард кивнул. Да, вдруг эориям просто столетиями пудрили мозги? Всякое случается. Неужели они действительно верили в это? Ричард многое бы отдал хотя бы за каплю подобной надежды. — Эмиль, ты нужен на мостике. — Алва встал рядом с Ричардом. — Конечно. — Эмиль ушёл, а Алва резко развернул Ричарда к себе. — Надеюсь, ты думаешь не об очередной глупой попытке самоубийства. Ричард мотнул головой. Нет, об этом он не думал, не успел. Но, почувствовав на плечах руки Алвы и смотря ему в глаза, он почувствовал, что в голову приходят совсем другие мысли. Ричард не хотел спрашивать, но спросил. Он должен был знать. — Что случилось вчера? — Ричард вглядывался в лицо Алвы, пытаясь уловить малейшие отголоски эмоций. — Я ваша секундная прихоть? Или, может, как Ката... госпожа Оллар? Думать о последнем было особенно неприятно. Катари рассказывала, что Алва насилует её, а она ничего не может с этим поделать. Какой несчастной она выглядела! Ричард не мог назвать случившееся прошлой ночью насилием, как бы ни хотел. Но слова Катари никак не выходили из головы. Лицо Алвы зло исказилось: — И откуда вы знакомы с госпожой Оллар? — Ричард уже успел пожалеть о сказанном. Катари взяла с него обещание молчать, а он не смог его выполнить. Дважды предатель. Хорошо, что не поклялся кровью. Впрочем, что ему ещё терять? — Начали говорить — говорите до конца. Катари говорила, что если Ричард расскажет, что если хоть кто-нибудь об этом узнает, Алва убьёт её. Но он не убил Ричарда, хотя тот совершил нечто куда более ужасное. — Я застал её в вашей комнате. — Когда же это было? Дни давно слились в бесконечность. — Двадцать четвёртого Осенних Волн. — И бледный гиацинт поведал вам, как его терзает ужасное чудовище? И что никто не должен знать, что она была там? — Алва усмехнулся. Ричард медленно кивнул — так всё и было. — Вы идиот. — отчеканил Алва. Ричард задохнулся от возмущения — да как он смеет говорить подобное?! — Юноша, госпожа Оллар живёт вместе со своим мужем на «Победителе дракона», и чтобы добраться до «Каммористы», ей нужен шлюп. Неужели вы думаете, что подобное путешествие могло остаться незамеченным? Да её видело с полсотни человек. Ричарду хотелось хлопнуть себя по лбу и побиться головой о стену. Как он мог быть так глуп? Это ведь элементарные вещи, так почему он об этом не подумал? Был слишком отвлечён мыслями о бедной мученице, с которой так жестоко обошлись. — Но зачем? Алва пожал плечами: — Леворукий знает, что на уме у этой кошки. Впрочем... Скорее всего, она копалась в моих бумагах. — Когда Ричард вошёл, Катари сидела за столом Алвы, а перед ней действительно лежали какие-то документы. Некоторые вещи Алва почему-то не доверял компьютеру. — Неважно. Она вряд ли нашла, что искала. Ричард удивился: разве можно было вот так просто спускать всё на тормозах? Но Алва не позволил долго над этим размышлять: — Что же до вашего главного вопроса — нет, это не было прихотью. Но если вы не желаете повторения — только скажите, и этот... инцидент будет забыт. — Лицо Алвы разгладилось. Безупречно холодное, абсолютно безразличное. Неживое. Ледяная маска вернулась, но что она прятала на этот раз? Если не прихоть, то что? Любовь? Способен ли Алва любить? Ричард не был уверен, что хочет знать ответ на этот вопрос. Хотел ли он, чтобы это повторилось? Так далеко Ричард в своих мыслях не заходил. Он боялся, что Алва скажет: «Я просто воспользовался вами, юноша, неужели вы рассчитывали на что-то ещё?». Разве он мог надеяться на большее? Что же сказать? Нужно было произнести хоть что-то. Тишина была слишком давящей. — Не хочу забывать. — Ричард беспокоился, что его голос ослабнет и Алва не услышит или не поверит, но слова прозвучали на удивление твёрдо. Он выпрямился и стал ждать. Он сказал, что хотел. Примет ли его решение Алва? Тот кивнул и расслабился. Ненадолго. Через секунду снова напрягся и обернулся: — Ротгер? В чём дело? — И Ричард разглядел за плечом Алвы Вальдеса. — Рокэ, ты отдаёшь столько приказов, но, кажется, забыл об одной крайне важной вещи. — Вальдес говорил обманчиво мягко. Ричард почти чувствовал, как потяжелел вокруг них воздух. — «Выходец». Что ты собираешься с ним делать? Ты же понимаешь, что стоит нам хотя бы двинуться с места, и король об этом узнает? Вальдес перестал улыбаться. Он смотрел жёстко и серьёзно, требуя ответа. Что за выходец так взволновал бывшего маршала? Ричард верил в гибель Надора, но не в вернувшихся из Заката мертвецов. Но Вальдес не шутил, а Алва не смеялся. Ричард отошёл в сторону ровно настолько, чтобы слышать разговор, но не беспокоить командование своим присутствием. Ему там явно было не место. — Я командую всей армией, вне зависимости от того находится она в космосе или на земле. Я отдам приказ сложить оружие. Вальдеса эти слова не убедили. — Что, если у руля будет стоять человек, не подчиняющийся тебе? Тогда мы погибнем, Рокэ. Твоя любимая «Каммориста» погибнет. Помнишь, чем это закончилось в прошлый раз? Штанцлер отдал приказ, а его пешка выстрелила. Они хотели убить тебя, но в последний момент решили, что полетит «Астера». Я спасся чудом, но тебе ли не знать, как капризна судьба? Ричард замер, не смея дышать. Он не простил бы себе, если бы упустил хоть слово. Они говорили о падении «Астеры»! Мозаика из общеизвестных фактов и произнесённых только что слов складывалась странная. Существовал некий «выходец» — что это? Должно быть какое-то оружие, раз он «выстрелил». Но на «Астере» не обнаружили внешних повреждений. Официальной версией было «капитан не справился с управлением», но в неё не верилось. Вальдес был хорошим и опытным капитаном. Да и после потери управления звездолёт не становился непригодным к полёту. Приказ отдал Август Штанцлер — кансильер. Он хотел убить Алву, но зачем? И, главное, разве у кансильера были подобные полномочия? Вроде бы это исключительно гражданская должность, с военными делами никак не связанная. И, если кансильер замешан в подобном, то почему он всё ещё не в тюрьме? Почему вместо «Каммористы» полетела «Астера»? Конечно, это ведь был рейд на Дриксен. Вальдес не мог упустить такой возможности. Каким образом удалось обойтись без жертв? С управлением справились в последний момент, и поэтому никто не пострадал. Но это была официальная версия, которой нельзя доверять. Сколько в этих словах правды? — Успокойся, Ротгер. «Выходца» хватит только на один залп. Я пошлю вперёд «Чёрного ворона» — если Штанцлер и решится выстрелить в своих «друзей», то больше ничего не сможет сделать. Ричард сжал кулаки. Это было жестоко. Алва умел быть жестоким. «Чёрный ворон», некогда называвшийся «Святым Аланом», теперь принадлежал Ги и Иораму Ариго, братьям Катари. Неужели они были заодно с кансильером, уничтожившим «Астеру»? Ричард не знал Ариго, но он знал звездолёт. Он бегал по нему ещё мальчишкой. Неужели не существовало другого выхода? — Решение в твоём духе. — Вальдес смотрел на Алву, но в то же время будто сквозь него. Мыслями он был не здесь. — Но тебя там не было, Росио. Ты не видел, что произошло. А я видел. Системы были попросту уничтожены в одно мгновение, без предупреждения, без возможности что-либо предотвратить. Всё просто выключилось — и не включилось. Даже резервы сдохли. Мы успели найти древний, завалявшийся на борту аккумулятор. Только это нас спасло. Разве могло существовать подобное оружие, которое сумело бы уничтожить все системы разом? Крейсерской энергии хватило бы на то, чтобы бы питать весь Надор лет десять. Как они смогли? — Ротгер, ты можешь в любой момент покинуть «Каммористу» и перебраться на любой другой корабль. Я тебя никогда не держал и не собираюсь. — На «Великого» под крыло к Альмейде? Нет уж, спасибо. С меня хватило его нотаций, ещё когда я служил у него. — Вальдес снова стал таким, каким Ричард увидел его во время праздника: весёлым, улыбающимся и ни о чём не тревожащимся. Так на него подействовали слова Алвы, или это было маской? Ричард не знал. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Я тоже очень на это надеюсь, — усмехнулся Алва, и Вальдес ушёл туда же, откуда пришёл. — Юноша, — Алва подошёл к Ричарду, — похоже, нам всё-таки придётся встретиться со святой великомученицей. — Нам? — растерянно переспросил Ричард. Сегодня он и так услышал многое, о чем ему знать не полагалось. — Я уже говорил: вы от меня ни на шаг не отойдёте. — И Ричард был вынужден последовать за Алвой. Глава 12. — Рокэ, вы давно мне не звонили. — На экране появился грузный мужчина. Он скользнул ленивым взглядом по Алве. — Что-то случилось? Фердинанд Оллар создавал впечатление снулой рыбины, неудивительно, что Катари так о нём отзывалась. Потомок Франциска, марагонский герцог, капитан «Победителя дракона» — вот это ничтожество? — Ничего серьёзного, маршал. — Алва светски улыбнулся. — Просто мне нужно переговорить с госпожой Оллар. Вы не возражаете? Фердинанд безразлично пожал плечами: — Конечно, нет. Я сейчас же её пришлю. — Благодарю, — отозвался Алва и отключился. Он встал, размялся и усталым жестом провёл пальцами по глазам. Прошла всего половина дня, а Алва выглядел так, будто тянул «Каммористу» собственными руками. Впрочем, так оно и было, пусть и не в буквальном смысле. — Готовы к встрече, юноша? Бледный гиацинт будет здесь минут через пятнадцать. Ричард не хотел встречаться с женщиной, бесчестно обманувшей его. Но выбора ему никто не предоставил. — Что я должен делать, эр Рокэ? — пытаясь спрятать неловкость, осведомился он деловым тоном. Ричард — помощник Первого маршала и всегда должен быть готов выполнять приказы эра. — Сидеть и раздражать госпожу Оллар своим видом, — тем же деловым тоном объяснил Алва. — Слушаюсь. — Уйти Ричарду не дадут, как бы сильно ему этого ни хотелось. Может, стоило попробовать клятвенно заверить Алву, что он будет тих, спокоен и погружен в мысли исключительно о вечном, а не о самоубийстве? Только кто поверит его клятвам? Пятнадцать минут пролетели слишком быстро, а может, это Катари явилась раньше. Она стремительно влетела в комнату и остановилась посредине. — Рокэ, что всё это значит? — спросила она, заломив руки. — Фердинанд так испугал меня, когда сказал, что ты хочешь меня видеть. Что произошло? Катари была в белой блузке, чёрной короткой юбке, а её пепельные волосы были распущены и свободно падали на плечи. До чего прекрасна бывает ложь. — Эрэа, хватит ломать комедию. Вы и так знаете, зачем я вас позвал. — Алва кивнул на Ричарда. — Этот молодой человек рассказал, что застал вас искавшей что-то среди моих бумаг. Не изволите объясниться? Катари бросила быстрый взгляд на Ричарда, и в её глазах была неприкрытая ненависть. — Рокэ, о чём вы говорите? Я не понимаю, — продолжила она свой спектакль. Раньше Ричард бы поверил бы в него, но теперь видел — всё это фальшь. Однажды она уже обманула его, и он повёлся, как дурак. Как же он мог не разглядеть её настоящее лицо? Неужели был настолько ослеплён её красотой? — Что. Вы. Искали. Вздрогнул даже Ричард. Катари сжалась, словно маленькая испуганная девочка. На секунду Ричард даже поверил ей, так страшно звучал голос Алвы. — Чего вы от меня хотите? Я всего лишь слабая женщина и не могу противостоять подлым интригам. За что вы меня так ненавидите, Рокэ? Зачем хотите погубить? — По её щеке скатилась одинокая слеза, которую Катари тут же вытерла ладонью. — Ваши клыки, эрэа, поострее, чем у многих. Но губить вас никто не собирается — пока. Я лишь хочу знать, что понадобилось Штанцлеру. Больше всего на свете Ричарду хотелось исчезнуть из этой комнаты: раствориться в воздухе, провалиться сквозь пол, слиться со стеной. Что угодно, чтобы не видеть и не слышать происходящего. — Откуда же я могу это знать? — Катари закрыла лицо руками. Она мелко дрожала, но никто не собирался её утешать и успокаивать. — Что-то же вы искали, верно? — Алва не обращал внимания на страдания Катари. А у Ричарда сжималось сердце: он знал, что всё это ложь, но какой же несчастной она выглядела! Ему-то за что подобная пытка? — Нет, Рокэ, мальчик ошибся! Я просто ждала вас! — Она отняла руки от лица и принялась мять свою короткую юбку. — Герцогиня. — Катари ахнула и, кажется, от страха задержала дыхание. Было ли и это фальшивкой? — Если вы сейчас же не ответите на мой вопрос, я велю заключить вас под стражу. — А вот это точно было правдой — в этом Ричард не сомневался ни секунды. Катари, видимо, поверила тоже: — Я не знаю, Рокэ! Правда не знаю! Он хотел, чтобы я нашла что-то, компрометирующее вас, что угодно, что поставило бы под сомнение вашу преданность Его Величеству. — Она всхлипнула и отвернулась, стараясь не видеть ни Алву, ни Ричарда. — Я знала, что поиски ни к чему не приведут — ведь вы преданный слуга нашего короля. Но кансильер не верил и настаивал. Он угрожал мне и моим детям — как я могла проигнорировать это? Что я могла сделать, кроме как подчиниться? — И совсем тихо добавила: — Прости меня, Рокэ. — Это он пытался убить герцога Окделла руками маркиза Сабве? Катари кивнула: — Мне пришлось рассказать о нашей встрече. — Она с мольбой взглянула на Ричарда. — Я ведь не знала, что всё закончится этим. Простите меня, если сможете. Ричард закусил губу, чтобы не высказать лишнего. Может, когда-нибудь он и простит её. Но не сейчас. — Вы понимаете, что вам грозит как минимум соучастие? — Алва угрожал, не оставляя выбора. — Тюрьма или сотрудничество, что вам больше по душе, эрэа? — Я не хотела, Рокэ, не хотела! — Её руки сложились как для молитвы. — Но он угрожал моим детям! Святая Октавия, а если он убьёт их, когда узнает, что я говорила с вами? — Придумайте какую-нибудь сказку. У вас это неплохо получается. Катари вздрогнула, словно её ударили. — Неужели у вас совсем нет сердца? — Она снова принялась мять свою юбку. — Я давно избавился от этого бесполезного органа. — Это была ложь. Ричард тоже считал, что Алва бессердечен, пока не убедился в обратном. — Что вам от меня нужно? — слабым голосом спросила Катари. «Наконец-то эта мистерия заканчивается», — подумал Ричард. Он устал просто сидеть и смотреть. Наблюдать за всем этим было невыносимо. — Немногое. Когда Август Штанцлер попытается сбежать — а рано или поздно он попытается — он непременно обратится к вам. И вы ему поможете. Спрячете там, где никто не догадается его искать. А затем сообщите об этом мне. Вы поняли меня? — Да, Рокэ. Я сделаю, как ты скажешь. — Она облегчённо выдохнула. Почему? Рассчитывала, что расплата обойдётся дороже? Она развернулась, готовая уйти, но Алва остановил её. — Ещё одно. — Катари оглянулась, недоумённо хмуря брови. — Эрэа, если каким-то чудом Штанцлеру удастся уйти, именно вы ответите за все его прегрешения. — Катари тотчас спала с лица и стала белее мела. Видимо, кансильер успел натворить немало дел. — Вы свободны, — спокойно закончил Алва. Катари вышла, не проронив ни слова. Глава 13. Надор выглядел как обычно: серовато-коричневый, с белой дымкой облаков. Не трещал и не пылал, хотя шестнадцатый день подходил к концу. На мостике было оживлённо, люди бегали от одной панели к другой, отчитывались командованию. Только Ричард стоял на месте и не сводил взгляда с экранов. Остальным приходилось обходить его, но никто не сказал и слова упрёка — даже Алва молчал. Те, кто не знал, чего именно ждал Ричард, наблюдали за поведением других и тоже не трогали его. Даже когда время вышло, он с трудом мог поверить, что ничего не случилось. Что Надор остался цел и невредим — даже не дрогнул. Тишину в ушах разбил звонкий голос Эмиля: — Все корабли подтвердили свои маршруты. Какие будут приказы? Приказ Первого маршала звучал твёрдо и уверенно: — Всем земным войскам сложить оружие. Арестовать Альдо Ракана и его пособников. Открыть космопорты. — И Алва с улыбкой добавил: — Мы возвращаемся. Ричард стоял, оцепенев. «Это случилось! Это всё-таки случилось!». — Юноша, если вы можете не только удивленно раскрывать рот, свяжитесь с Робером Эпинэ. Скажите, что за ним послан корабль. Нам понадобится любая помощь, чтобы устранить последствия... беспорядков. — Ричард не стал гадать, какое слово вертелось на языке у Алвы — наверняка из тех, что не произносят в приличном обществе. Он щёлкнул каблуками, отдал честь и побежал выполнять приказ. Робер, несмотря на поздний час, не спал и выглядел ещё хуже, чем в прошлый раз. — В чём дело, Ричард? — спросил он, знакомым жестом проводя пальцами по глазам. Ричард на секунду усомнился, что Робер сможет сделать хоть что-то — он осунулся, под глазами залегли чёрные тени, а голос звучал слабо и безжизненно. — Эр Робер, эр Рокэ послал за вами корабль. Мы сейчас летим на Талигойю, и вы тоже нужны нам. При этих словах Робер словно разом помолодел лет на двадцать. — Передай Рокэ, что я и мои люди будем готовы, — спокойно отрапортовал он так, что сразу стало видно — перед Ричардом тот, кто в прошлом был Первым маршалом. И он сможет сделать всё, что от него потребуется. Ричард вернулся и коротко доложил о разговоре. — Отлично, — кивнул Алва. — А теперь подготовьтесь к боевым действиям. Через пять минут мы войдём в зону досягаемости земных орудий. Но Ричард уже и сам услышал приказ Эмиля поднять щиты и сообщение от Вейзеля о полной боеготовности. Сам Ричард конкретных приказов не получил, а потому просто стоял рядом с Алвой в ожидании, когда начнётся стрельба. Но прорываться силой не пришлось. «Каммориста» спокойно приземлилась в «Лабиринте Гальтары», и никто не попытался их задержать. В космопорте Алву встретили сдавшиеся солдаты. Они доложили, что большинство сдались добровольно, а кто отказался, тех быстро приструнили остальные. — Хорошо, что вы вернулись. Тут был настоящий Закат, — закончил капитан. Ричард удивился, что тот ни словом не попрекнул Первого маршала за то, что тот не слишком торопился. Сам Ричард, пока не узнал причину, не находил себе места. Им потребовался час, чтобы добраться до дворца — «Лабиринт Гальтары» находился довольно далеко от Кабителлы. Алва всё это время с кем-то связывался и отдавал разные приказы. Один раз ему позвонил Робер — сказал, что корабль прибыл и он немедленно отправляется на Талигойю. Сам Ричард просто торчал рядом с Алвой, как привязанный, и изводил себя беспокойством. — Вы сделали всё, что могли, Ричард. Так что просто успокойтесь, — сказал ему Алва, когда Ричард робко поинтересовался, не будет ли для него работы. Во дворце их встретила небольшая группа во главе с каким-то щёголем. — Рокэ, я бесконечно рад вас видеть, — сказал тот, улыбаясь. — Вы не представляете, что тут творилось. — Настоящий Закат? — усмехнулся Алва. — Я тоже рад вас видеть, Марсель. Расскажете, что произошло? Виконт Валме — догадался Ричард. Тут же вспомнился давний разговор Алвы и Робера. Наверное, именно Марсель передавал сведения на Эпинэ. — С удовольствием, если вы угостите меня «Чёрной кровью». Боюсь, что на трезвую голову я просто не способен поведать вам всё. — Сколько угодно, — легко согласился Алва. — Кое-что, пожалуй, я должен рассказать прямо сейчас. — Он помолчал, словно раздумывая, как лучше сообщить новость, а потом развёл руками: — К моему величайшему сожалению, король скончался. — На лице Марселя была глубочайшая скорбь. Алва изогнул бровь: — Вот как? И каким же образом он погиб? Марсель поведал тем же трагичным голосом: — Я его застрелил. При попытке бегства. Ричард удивлённо оглядел Марселя. Броская дорогая одежда, манерность и комизм — разве такой человек способен не то что убить — хотя бы взять в руки оружие? — Неужели? — спросил Алва. Тоже не мог поверить? Вперёд выступил низенький человечек, до того прятавшийся за спиной Марселя. — Виконт Валме и я предложили Его Величеству подписать добровольное отречение, чтобы не возникло проблем с будущим судом. — Он вздохнул. — Но Его Величество решил воспользоваться тем, что его охраняли всего несколько человек, и попробовал бежать. Четверо солдат, стоявших рядом и, по-видимому, ставших свидетелями трагедии, хором подтвердили, что так и было. Один из них при этом старательно косился в пол. «Врут! Врут и не краснеют». — Ричард не знал возмущаться ему или восхищаться. С одной стороны, Альдо Ракан был ублюдком, мучившим Айрис. С другой — даже такой, как он, был вправе рассчитывать на честный и справедливый суд. Алва, однако, принял эту ложь и даже не поморщился. — Что ж, если об этом говорят мэтр Инголс и виконт Валме... Придётся решать вопрос престолонаследия без короля. Впрочем, это может подождать. — Он обернулся к Ричарду: — Юноша, вы хотите повидать сестру? Ричард кивнул — он хотел этого с тех пор, как они оказались во дворце. — Тогда идите к Её Величеству и выясните, готова ли она исполнять обязанности регента, пока всё не решится. — Да, эр Рокэ! — Он хотел спокойно прошагать до покоев Айрис, как полагалось военному, но уже через десять шагов сорвался на бег — ему не терпелось узнать, что с сестрой. Айрис по своей старой привычке мерила шагами комнату, она всегда так делала, когда пыталась сдержать волнение. Едва открылись двери, она тут же подлетела к Ричарду. — Дик, это ты! — Её голос дрожал от эмоций. — Как хорошо, что ты здесь! Значит, всё закончилось, да? — И она посмотрела на него умоляюще. Так она смотрела три года назад, когда хотела сказать: «Пожалуйста, скажи, что это неправда. Скажи, что отец жив». На этот раз Ричард мог с чистой совестью ответить, что да, всё закончилось: — Эр Рокэ приказал кораблям вернуться, и все сложили оружие. Альдо мёртв. Теперь всё будет хорошо, Айри. Айрис уткнулась лбом ему в грудь и тихо заплакала. Ричард гладил её по голове, успокаивая. Наконец она глубоко вздохнула и отошла на шаг. — Ты не знаешь, что с Валентином? — спросила Айрис, хмурясь. — Он ушёл, когда ему прислал сообщение Рокслей, и до сих пор не вернулся. Ричард машинально отметил, что она даже не попыталась исправить обращение на «графа Васспарда», и попробовал дозвониться до Валентина со своего коммуникатора. Ничего не вышло. — С ним что-то случилось? — разволновалась Айрис и снова заметалась по комнате. Валентин перезвонил через минуту. — Прошу прощения, герцог, я докладывал ситуацию Первому маршалу и не мог вам ответить, — извинился он. — Ничего страшного. — Ричард хотел добавить, что он рад, что граф в порядке, но был прерван сестрой. — Валентин, что с вами? Вы бледны. — По мнению Ричарда, Валентин выглядел так же, как всегда — холодным спрутом. Но Айрис отчего-то считала иначе. — Простите, если у меня неподобающий вид. Мой эр командовал «Выходцем» и не хотел сдаваться. Айрис понимающе кивнула: — Его арестовали? — Убили. Мне пришлось лично его остановить. — Теперь состояние Валентина заметил и Ричард — не по виду, а по голосу. Он говорил нехотя, словно не желая, чтобы его слышали. Спрут волновался, что подумает о нём Айрис? Сестра выхватила коммуникатор из рук Ричарда: — Когда закончите с делами, приходите ко мне, и мы поговорим, — сказала она тоном, не допускающим возражений. — Хорошо, — безжизненно согласился Валентин и отключился. Два человека сегодня поведали о том, что стали убийцами. Марсель говорил так, словно рассказывал хороший анекдот. Валентин — будто докладывал о чужих действиях. Как бы на их месте повёл себя Ричард? Если бы тот выстрел попал в цель? Он помотал головой, прогоняя мысли. — Айрис, у тебя ведь тоже свои дела. — Нужно было выполнить приказ Алвы и узнать мнение сестры о регентстве. — Знаю. Я королева. — Она криво улыбнулась. — Пока был жив Альдо, это ничего не значило. А теперь... — Теперь ты должна стать регентом, пока не решат, кто станет следующим королём. Айрис поникла: — Я ничего в этом не понимаю. Как быть, Дик? На меня надеются люди. — Она сжала кулаки. Ричард, пытаясь подбодрить, обнял её за плечи. — Не волнуйся, Айри. Эр Рокэ и эр Робер тебе помогут. Они в этом разбираются. — В конце концов, они правили своими герцогствами. Айрис отскочила от него, как от прокаженного. Ричард не сразу понял, что не так. — Ты! Неужели ты им веришь? — Алва убил их отца, а Робер в то время был Первым маршалом. Айрис не доверяла им, да и откуда бы взяться этому доверию? Она не знала того, что узнал Ричард. Он потом ей всё объяснит, сейчас нужно просто убедить. — Айрис, они хотят спасти Талигойю. Как и мы. Эр Рокэ вернул флот, а эр Робер полетел сюда сразу же, как за ним прибыл корабль, несмотря на то, что уже больше года не покидал Эр-При. Они помогут тебе. Айрис медленно кивнула, обдумывая его слова. — Надеюсь, что ты прав. — Тогда идём. Нас уже заждались. — И Ричард протянул сестре руку. Глава 14. Когда солнце уже стояло в зените, к Алве подошла Катари. — Я исполнила ваш приказ, господин Первый маршал. — Она уже даже не пыталась давить на Алву его именем. — Вы были абсолютно правы: кансильер сбежал. — Замечательно. И где же прячется старый больной ызарг? Катари помялась, вздохнула и сказала: — На «Чёрном вороне». Штанцлер связался со мной после того, как мы сели, сказал, что ему нужно спрятаться. Напомнил о том, что в его власти прямо сейчас лишить моих детей жизни. И я помогла ему пробраться на «Ворона». — Она смотрела в сторону, словно не желала видеть Алву. Ричард пытался понять, действительно ли Штанцлер угрожал её детям или это была ещё одна ложь, но не получалось. Катари хотелось верить, и Ричард не доверял уже этому чувству. — Я иногда навещаю братьев, так что никто ничего не заподозрил. У меня там есть своя комната — обычно она закрыта и никто туда не заходит. Идеальное место, чтобы спрятать человека. Кансильер сейчас там, ждёт, пока всё уляжется. Затем он, скорее всего, покинет Талигойю. Алва кивнул и жестом подозвал Эмиля. — Благодарю, эрэа. Эмиль, собери отряд для ареста Августа Штанцлера. Герцогиня проводит вас к нему. Ричарду было интересно, как будет выглядеть этот арест, но посмотреть на это он не мог. Как герцог Окделл он должен был явиться на Совет, об этом очень вежливо напомнил Алва. Раньше Ричарду не приходилось участвовать в заседаниях главного государственного органа. Если кто и вспоминал, что там не хватало одного из герцогов, то ему напоминали, что королева являлась полномочным представителем Надора. Айрис волновалась не меньше Ричарда. Она хоть и присутствовала на Совете постоянно, но впервые получила реальную возможность высказаться. И Ричард был уверен, что она обязательно этим воспользуется. — В чём дело? — шепнула Айрис Ричарду. Она не слышала разговора Катари и Алвы. — Кансильера арестовывают, — так же тихо ответил Ричард. Реакция сестры оказалась неожиданной: — За что? Он хороший человек и ни в чём не виноват! — Она выглядела разъярённой, хоть и пыталась сдерживаться. Пыталась вести себя по-королевски или боялась Алвы? Хотя Айрис страх был неведом. — Этот хороший человек чуть не убил меня! Айрис ахнула, прижав ладонь к губам. — Ты что-то путаешь, Дик. Этого просто не может быть. Эр Август всегда помогал мне, и он просто не способен на... — Айри, — прервал её Ричард. — Я потом тебе всё расскажу, хорошо? Сейчас нам нужно идти. Айрис хотела возмутиться, но, немного подумав, кивнула и не стала возражать. Добрый знак — значит, не настолько сильно она верила кансильеру, как пыталась показать. Будь иначе, непременно устроила бы грандиозную истерику, о которой тут же узнал бы весь дворец. Алва не обращал на них внимания, лишь в самом начале поклонился Айрис и сообщил, на какое время назначен сбор Совета. А затем вернулся к своим делам. Айрис тем временем занялась своими, и Ричарду пришлось разрываться между ними — Алва давал указания, Айрис тоже нуждалась в его помощи. Вдобавок ко всему они использовали его как посредника, отказываясь общаться друг с другом напрямую. Вернее, отказалась Айрис, а Алва просто решил её в этом поддержать. Когда все они вошли в зал Совета, Ричард вздохнул с облегчением — сидеть и слушать было проще, чем бегать из одного конца дворца в другой. Заседание начали с самого главного: кто будет королём. Вперёд вышел мэтр Инголс. — Согласно закону о престолонаследии... — начал было он, как вдруг Айрис вскочила со своего места во главе стола: — Согласно закону о престолонаследии королём станет мой сын, — отчеканила она, сложив руки на животе. Айрис сияла. Совет молчал, не зная, что говорить. Первым в себя пришёл Алва: — Поздравляю, Ваше Величество. — Он встал и поклонился. Вслед за ним склонились и остальные. — Мои поздравления. — Как ему к ней обращаться? «Айри»? «Сестрёнка»? Нет, сейчас они в официальной обстановке, и тут уместен один-единственный вариант. — Ваше Величество. Айрис улыбалась и была абсолютно счастлива. Она любила своего ещё не рождённого ребёнка — Ричард видел это невооружённым глазом. Неужели остальные ослепли? Чтобы Айрис так радовалась ребёнку Альдо? Да никогда в жизни! Она бы убила его, как и в прошлый раз. Спровоцировала бы выкидыш или задушила в колыбели — способ был неважен. Она бы не потерпела, чтобы кровь Альдо мешалась с её собственной, — и наплевала бы на любые возможные последствия. Но Айрис радовалась так, что почти светилась. Почему никто этого не видел? — Но, моя королева, вы уверены, что наследник будет в порядке? — Ричард не увидел, кто задал этот вопрос. — Я тоже этого боялась, поэтому просила врача никому не сообщать о моём положении. Но сегодня он подтвердил, что никаких осложнений не возникнет. — Айрис говорила спокойно. Ричард ни за что бы не поверил, что такое возможно, если бы не наблюдал своими глазами. Его сестра и спокойствие — кто бы мог подумать. — Разве можно сделать королём ещё не рождённого ребёнка? — усомнился Манрик. Тут вмешался мэтр Инголс: — Коронация может быть проведена только после того, как закончится траур. А по членам королевской семьи траур традиционно носят год. Анэсти год оплакивал сгинувшего в море сына и его жену, Альдо по его примеру год не надевал короны после смерти деда. Тот же год он носил серое, когда скончалась его бабушка — Матильда. Кажется, именно после её смерти он и сошёл с ума. Едва ли это можно было назвать традицией, но возражать никто не стал. Вопросы, обсуждавшиеся после, заставили Ричарда задуматься, чем он занимался всю жизнь, если теперь не мог вставить и слова. Планета пережила ужасные времена, нужно много денег на её восстановление — Кэналлоа и Эпинэ предоставят всё необходимое. Нужно разобраться с законами Альдо и Анэсти, неправильными и несправедливыми — супрем, герцог Придд, займётся этим в первую очередь. Народ сходил с ума, а послы вежливо интересовались, не нужна ли помощь дружественных планет — герцог Эпинэ даст объявления в масс-медиа и объяснит послам, что они справятся сами. А Ричард был всего лишь обедневшим герцогом, только-только закончившим обучение. Он ничего не мог. Он сидел тихо, не понимая, зачем его вообще привели, пока речь не зашла о плане выхода из сложившегося кризиса. Тут он с удивлением понял, что разбирается в ситуации — то же самое долго обсуждали матушка и дядюшка Эйвон. И едва появилась возможность вставить слово, Ричард ею воспользовался. Возможно, он всё-таки был на своём месте. Глава 15. — Ты с ума сошёл! — Айрис была разъярена и накинулась на Ричарда, стоило ему зайти в комнату, но на этот раз совсем не с объятиями. — Это же Ворон! Неужели ты забыл, что он сделал?! Несложно было догадаться, о чём она говорила. Но вот откуда она узнала? — Айри... — Не смей оправдываться! Я не слепая — я вижу, как ты на него смотришь. Тут только полный идиот не догадался бы! — Она попыталась ударить Ричарда, но тот успел перехватить её руку. — И как же я на него смотрю? — Ему казалось, что он наоборот всеми силами пытался отводить взгляд, потому что сейчас не время. Когда угодно, но сперва нужно разобраться с последствиями действий Альдо. — Так, будто готов простить ему всё на свете, и убийство отца — в первую очередь! — Айрис кричала. — Ненавижу тебя! Предатель! Кукушонок! Ричард тоже не выдержал: — Ты ничего не понимаешь! Так было нужно! Отец умер, потому что это было необходимо! Айрис ухмыльнулась в ответ и сказала, словно выплюнула: — Неужели с этой мыслью тебе легче спится? — Она выдернула свою руку из хватки Ричарда и отошла. — Чем таким он тебя соблазнил, что ты забыл, кто он такой и что натворил? — Он спас меня. Дважды. — Ричард старался успокоиться, хотя внутри у него всё кипело. Претензии сестры были справедливы, ведь она не знала всего того, что узнал сам Ричард. Но почему она вспомнила об этом только сейчас? — И если ты дашь мне сказать что-нибудь, я всё тебе объясню. Айрис фыркнула, желанием слушать она явно не горела. Но всё-таки подошла к креслу и села. — Тогда рассказывай. Ричард тоже сел и начал говорить обо всём, что произошло с ним с момента их предыдущей встречи. Иногда он запинался, смущаясь, потому что рассказывал слишком личное. Иногда он просто не знал, как доступно объяснить то, что объяснял ему Рокэ, — например, махинацию Штанцлера, из-за которой Ричард едва не погиб и с которой всё началось. Штанцлер стал кансильером ещё при Анэсти и оставался им при Альдо. Верный слуга короны щедро заливал королевские уши лестью и ложью, что Альдо окружали предатели, а Рокэ Алва был первым среди них. Тот охотно этому верил и однажды отдал приказ убить Рокэ, а чтобы никто ничего не заподозрил, подстроили несчастный случай. Вот только вместо «Каммористы» в тот день полетела «Астера». Некоторое время после инцидента заговорщики отсиживались в тени, уничтожая улики и ожидая, пока утихнет шумиха вокруг трагедии. Рокэ успел кое-что выяснить, но не сумел ничего доказать. За это же время Штанцлер убедил Альдо в том, что для расправы с предателями нужно отослать флот, а уже потом, разобравшись со всеми потенциальными мятежниками, казнить главного из них. Всё шло как по маслу, но постепенно влияние Штанцлера слабело. Требовались доказательства, что Рокэ замешан в заговоре, как раз их разыскивала Катарина, и из-за того, что Ричард её застал, на него натравили Эстебана. Айрис слушала, кусая губы и сжимая подлокотники кресла, но не перебивала. Когда Ричард закончил, она не произнесла ни слова. — Айри? — Я думаю, каким способом лучше убить Штанцлера, — объяснила сестра абсолютно серьёзно. — Этот ызарг не заслуживает жизни. Ричард вздрогнул. Айрис не должна была о таком думать, зачем ей лезть ещё и в это? — Оставь его Рокэ, — посоветовал Ричард, хотя надежды, что его послушают, почти не было — сестра всегда поступала по-своему. — Поверь, он лучше разберётся, что делать. Айрис медленно кивнула — неужели согласна? — а потом внимательно посмотрела на Ричарда. — Скажи, когда ты начал называть его просто по имени? Действительно, когда? — Я не знаю. — Кажется, однажды он просто подумал, что очень странно звать по фамилии того, с кем делишь постель, и наедине начал говорить ему «Рокэ». — А когда ты успела забеременеть от Валентина? — Если Ричард рассказал обо всём, о чём мог, пора было и Айрис побыть откровенной. Она напряглась: — Ты же не думаешь, что я тебе отвечу? — Я рассказал тебе всё. Айрис снова сжала подлокотники. — Хорошо. — Она смотрела на Ричарда с вызовом, хотя тот и не думал её осуждать. Ему ли не понимать её чувств? — Через несколько дней после того, как меня перевели сюда из Багерлее, Альдо зашёл рассказать, какой он милостивый король и насколько я должна быть ему благодарна за то, что меня не казнили. Я не расцарапала этому Та-Раканышу лицо только потому, что у дверей стоял Валентин и смотрел прямо на меня. Знаешь, у него бывает очень говорящий взгляд — тогда он говорил мне терпеть. И я терпела. Это было непросто, но я старалась и даже не высказала Альдо всего, что тогда думала. Он ушёл, уверенный, что я сдалась. А Валентин остался — ему было приказано присматривать за мной. Я металась по комнате, кричала, билась в истерике, а он пытался меня успокоить. Потом мы поцеловались. Ты понял, чем это закончилось. Ричард кивнул. Если подумать, у них были схожие истории, разве что Ричард до того дня даже не задумывался об отношениях с Рокэ, а Айрис уже давно любила Валентина. — Тебе не страшно, что все раскроется? — Что тогда с ней сделают? Ричард боялся даже подумать об этом. Но Айрис только рассмеялась: — Никто не станет проверять. Им выгодно, чтобы мой сын был сыном короля — значит, так и будет. Иначе сюда заявятся выскочки из Алата с требованиями отдать им корону, а кому это нужно? Рокэ объяснял ему тоже самое: «Так делается политика. Кричи во всё горло, если хочешь, чтобы тебя услышали. И молчи, когда желаешь, чтобы пробелы остались незамеченными». — Ты справишься со всем этим? — Наверняка найдётся немало желающих надавить на королеву, может, даже тех, кто захочет стать вторым Альдо. А Ричард никак не мог перестать видеть в Айрис маленькую хрупкую девочку. — Я справлюсь, — уверенно ответила Айрис, не раздумывая ни секунды. — А остальные мне помогут. И ты тоже. — Я — в первую очередь. Они улыбнулись друг другу. — Прости. Я не знала, что всё так... — она запнулась, подбирая слово, — запутанно. — Всё в порядке, Айри. — Ричард не злился — такая реакция была вполне ожидаема. — Но Алва всё равно мне не нравится! — тут же категорично заявила Айрис. — А я до сих пор не понимаю, чем тебе приглянулся Валентин, — усмехнулся Ричард. — Ты просто не знаешь его, — сказала она, замолчала на секунду и неуверенно закончила: — достаточно хорошо. — Я могу сказать то же самое. — Не то что бы сам Ричард знал Рокэ. Пока ему было достоверно известно лишь то, что большая часть его собственных представлений о Рокэ — ложь. Это нужно было исправлять. Так что Ричард узнает о нём всё, что тот ему позволит. Эпилог. На груди Ричарда блестел орден Талигойской Розы. «За проявленную храбрость и неоценимую помощь» — декларировала Айрис, вручая его. За глупость, мысленно поправлял Ричард. И всё же он гордился этой наградой. Орден доказывал, что Ричард приложил все силы, чтобы защитить Великую Талигойю, а это чего-то да стоило. — Получить награду за попытку убить своего командира — это нонсенс, юноша, — усмехнулся Рокэ, хотя сам же и представил Ричарда к ордену. — Если немного потренируетесь, то, может, в следующий раз всё закончится удачней, и вы получите ещё какую-нибудь награду. За то, что избавили мир от такого мерзавца, как я. — Шутил или издевался? Ричарду сложно было провести грань. — Может, мне лучше потренироваться избавлять мир от себя? Чтобы больше не успел натворить никаких глупостей? — Шутка вышла так себе. — Только если хочешь всю оставшуюся жизнь бегать за мной на привязи. Они вышли из тронного зала, молча прошли мимо людей, явившихся во дворец, чтобы воочию увидеть спасших планету героев. Ричарду с трудом давалась мысль, что он — один из них. Он уже привык быть отщепенцем. На парковке они сели в «Моро», и тёмное стекло отделило их от остального мира. Ричард тут же поцеловал Рокэ — нетерпеливо, жадно. Он сходил с ума от одной мысли, что может делать это — касаться, говорить, целовать — когда только захочет. И пользовался этим при любом удобном моменте. Когда Ричард прервался, чтобы передохнуть, Рокэ рассмеялся и ставшим уже привычным жестом растрепал ему волосы. — Почему ты выбрал меня? — В Первого маршала была влюблена половина Талигойи, а возможно и кто-то за её пределами. Но почему-то именно Ричарду он позволил находиться рядом с собой. Рокэ задумался. — Возможно, меня подкупили твои честность и искренность. Как ты держался на площади святого Фабиана, когда никто не хотел брать тебя на корабль. Как беспрекословно брался даже за ту работу, которую другие посчитали бы унижением. Как пытался восстановить справедливость… Я просто не смог удержаться. И воспользовался моментом твоей слабости. Рокэ легко гладил Ричарда по щеке, а тот млел под теплыми прикосновениями. — Пожалуй, это мне нужно спросить, почему ты выбрал такого подонка, как я. Почему-то Ричард никогда об этом не задумывался. Всё было настолько очевидно, что не требовало аргументов. Рокэ был единственным, кто дал ему возможность снова подняться на звездолёт, помог ему в трудную минуту и не позволил умереть. Ричард выбирал его снова и снова. — Я люблю тебя. — Он не знал, какими ещё словами можно выразить то, что у него в душе. — Замечательная причина, — усмехнулся Рокэ. Если понадобится, Ричард выберет его ещё раз.